Ложь грешников

Поэтому я задала другой вопрос.

— Ты делал это? — спросила я. — Уходил домой с тем, с кем не должен?

— Нет, — немедленно ответил Джей. — Еще нет. Но я сделаю это сегодня вечером.

Мой желудок рухнул к ногам. Он имел в виду меня? Он, должен иметь в виду меня, верно? Я согласилась не позволять другому мужчине прикасаться ко мне. Но он не давал такого обещания. Он не давал никаких обещаний.

— Иди, — скомандовал Джей. — Танцуй. Пей. Не напивайся слишком сильно. Два напитка, потом воду.

Я поджала губы. Хотела сказать, что могу пить столько, сколько захочу.

Но он только что трахнул меня в задницу у окна, пока я смотрела, как танцуют сотни людей.

Я принадлежала ему.

Поэтому я вернулась в VIP-зону, выдержала понимающие взгляды и поддразнивания девочек, выпила два напитка, а затем переключилась на воду.

И ждала.

Джей не имел в виду кого-то другого. Он ушел со мной. Я — та, с которой он не должен был идти домой. И меня это наполняло каким-то злобным удовлетворением.

Кайф от мартини прошел, когда мы поднялись по ступенькам в мою квартиру. Я отрезвела от того факта, что впускаю Джея в последнюю оставшуюся часть своей жизни, которая не была насыщена его присутствием. Это было ужасающе.

Более умная женщина позаботилась бы о том, чтобы этого не случилось. Позаботилась бы о том, чтобы в ее пространство никто не вторгался. Держала бы хоть что-то под своим контролем. Что-то, чем Джей бы не мог обладать.

Но когда дело касалось Джея, я не была умной женщиной.

Моя рука дрожала, когда я вставлял ключ в замок, Джей стоял очень близко ко мне. Его дыхание было у моей шеи. Он последовал внутрь, как моя тень, когда я включила свет, а затем бросила сумочку и ключи на тумбу.

— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросила я, проходя дальше в свою квартиру и кивая головой на маленькую барную тележку, которая стояла между диваном и стеной.

Сверху были искусно расставлены различные бутылки, а водка и текила жили в морозилке. Шампанское в холодильнике. Возможно, там у меня никогда не будет ничего съедобного, но зато там есть ингредиенты по крайней мере для трех видов коктейлей.

Джей не ответил мне, его глаза были слишком заняты моей квартирой.

Мы прошли по короткому и узкому коридору, который вел в гостиную. Справа кухня — все пространство было открытой планировки, — поверхности которой сверкали чистотой, потому что тут было пустовато, если не считать модной кофеварки, искусно сложенных досок для сыра и модных книг рецептов, которыми я никогда не пользовалась.

Рядом с кухней был небольшой уголок, где я сделала маленькую столовую в эркере. Это было мое любимое место, в тех редких случаях, когда я была одна в своей квартире, и у меня появлялось свободное время.

Справа от нас был еще один коридор, ведущий в спальню, ванную комнату и вторую спальню, превращенную в гардеробную.

— Знаю, тут мало места, — неловко заметила я, внезапно устыдившись своей крошечной квартиры.

Когда это случилось? Разве я не была полна восторга и гордости, когда накопила для нее денег? Для квартиры в моем самом любимом районе Лос-Анджелеса, и которая была полностью моей?

Даже когда я бывала в особняке Рен или в пентхаусе Зои, или в модном таунхаусе Ясмин, я никогда не стыдилась своего жилья. Я его приобрела сама. Почему из-за Джея я вдруг взглянула на свою жизнь без каких-либо розовых очков?

Джей ничего не сказал, его темные глаза все еще изучали каждый квадратный дюйм. Из-за размеров гостиной можно подумать, что это не займет много времени. Но Джей так не думал.

— Просто, когда я впервые приехала в Эл-Эй с несколькими сотнями баксов и потрепанным чемоданом, мне пришлось жить в дерьмовых квартирах с соседями по комнате, — добавила я, ненавидя себя за то, что объяснялась перед ним, но не могла остановиться.

— Некоторые соседи были такие же дерьмовые, как и сами квартиры, а некоторые просто прекрасные, — продолжила я, неловко взбивая подушки на диване. — Некоторые стали моими друзьям. Но это не имело значения. Я всегда чувствовала… стеснение. Задыхалась в пространстве, которое было полно чужих вещей, мыслей, личностей, беспорядка. А тут только я сама. В просторной квартире. Где все белое. Окна. Деревянные полы, которые знали лучшие времена. Разномастные ковры. Керамика. Картины на стенах. Сувениры из моих путешествий. Здесь я могу встать из постели в нижнем белье, открыть все жалюзи, сварить себе кофе и просто вдохнуть… свой воздух. Это мое личное пространство.

Я огляделась по сторонам. Моя квартира не была огромной. Но гостиная не казалась тесной, по крайней мере, еще две минуты назад. Тут есть место для Г-образного дивана с белым чехлом из Икеи. Для кофейного столика с мраморной столешницей, на котором стояли ароматические свечи и стопка книг. Книжные полки — тоже из Икеи — забиты книгами и безделушками.

Моей любимой частью всего этого была люстра, которая висела в центре комнаты. Она была слишком велика для такого пространства. Слишком величественна. Что и было основной причиной, по которой я сняла эту квартиру. Ради этой грандиозной люстры, которой не было места.