Ложь и честь

— Да, представление эффектное. Роботоризированная пехота. И «Викинги». Они поражают разум, особенно несведущий. Вы ходите по краю, уважаемый друг. Эти технологии могут посчитать и за запрещенные…

— Вряд ли кто-то будет этим заниматься. А эти технологии… Они обеспечат нам выживание в будущем. В будущих войнах… — Эдвард все еще думал о своем, но остезеец его понял, пусть и не так, какой смысл изначально вкладывался в эти слова.

— Роботы? Сильно сомневаюсь. Обычные солдаты дешевле и эффективнее. Роботы, конечно, впечатляют, но их массовое использование…

— Роботы порой могут выжить там, где не сможет ни один живой солдат. Об этом нужно помнить…

— Я буду надеяться, что нам не придется отправлять солдат туда, откуда они никогда не смогут вернуться. Все-таки они денег стоят… — Линк распрямился. — Барон, может, вы все-таки составите мне компанию? Я банкир, а не солдат. Все эти сцены с избиением дикарей наводят на меня тоску. В отличие от вашего замечательного вина… И думаю, вам самим следует хоть на несколько мгновений расслабиться…

— Возможно, вы правы… — Эдвард кивнул. — Выпить стоит…

Глава 17. В сердце паутины

"Выигрывает сражение не тот, кто придумал план битвы, а тот, кто взял на себя ответственность за его выполнение".

Наполеон

Флагман «Букерон» заходил на стыковку медленно, практически на одной инерции и тормозных двигателях, удерживающих его от падения на острые прибрежные скалы. Громада двенадцатикилометрового корпуса тяжело бронированного линкора, проплывавшего между отрогов воздушных фьордов, все равно казалось небольшой на фоне окружавших каменных стен, выветренных и усеянных оборонительными фортами и башнями противокорабельной обороны. Порты Мыса Харкии, столицы и одного из важнейших городов всего графства, находись среди узких и длинных расщелин, изрезавших всю эту часть острова, и прибывающие корабли медленно подходили к закрытым ангарам и открытым причалам, а над ними на скалах поднимались стены и башни укреплений столицы. Начиная от небольших дозорных башенок, вынесенных к самым обрывам фьордов, и заканчивая высокими многоуровневыми башнями комплексной защиты, они шли до самых крепостных стен города, связанные друг с другом переходами и пролетами. Над ущельями тянулись длинные арочные мосты со множеством сияющих огней, с опор которых свисали километровые алые полотнища с вышитым золотом изображением оскалившейся головы пустошного волка. А среди необработанных скал проступали высокие, размером с небольшой корабль, вырезанные фигуры мужчин и женщин в древних доспехах, с открытыми забралами и длинными, спадавшими из-под шлемов волосами. Каждая скульптура протягивала руку в пустоту, держа в ладони ярко сияющее голубое плазменное пламя, и гирлянды таких огоньков украшали скалы у столицы феода.

Мыс Харкии когда-то был небольшой крепостью, основанной на самой заре колонизации Рейнсвальда, и позже стал столицей Гористарского графства, отделившегося от одного из первых баронатов во времена первых внутренних войн. С тех пор и сама крепость, и город вокруг нее продолжали расти, как поднимаясь вверх все более высокими и многоуровневыми защитными куполами, так и растягиваясь по склонам всего горного хребта, протягивая все дальше и дальше переходы, новые комплексы и жилые модули. Все дальше расходились оборонительные линии, обрастали все новыми и новыми фортами, башнями комплексной защиты, высокими стенами, бастионами и укреплениями, нередко превращавшимися в настоящий лабиринт, где мог заблудиться любой враг. А над куполами его кварталов поднимались орудия дальней воздушной обороны, предназначенные для сбивания любых кораблей, способных представлять опасность для города. Там же, высоко в небе, висели защитные станции, платформы и дрейфующие порты, связанные с городом системой орбитальных лифтов. И среди ярких контурных огней этих воздушных сооружений мелькали сигналы кораблей охранного флота, выходивших на дежурство, чтобы стеречь безопасность окружающего Пространства.