Ложь и честь

Тяжело хрипя и едва дыша отбитыми легкими, девушка приподнялась на локтях, чувствуя, как в фильтр шлема забивается запах горелой одежды. Края ее защитного комбинезона все еще тлели, зацепленные взрывом. Вслушиваясь в собственные ощущения, она с трудом встала на колени, пытаясь унять гул в голове. Перед глазами все затянуло кровавой пеленой, и только глубоко в голове стучала мысль, что именно в эти минуты кто-то идет ее добивать.

Она видела чьи-то размытые силуэты, показавшиеся впереди, и потянулась за пистолетом. В голове все гудело и ходило ходуном, так что даже кобуру она сразу раскрыть не смогла. Мысли двигались медленно, словно капля варенья, стекающая по стеклянному боку банки, и Аяк почему-то вполне равнодушно подумала, что теперь ее убьют, а она даже и выстрела в ответ сделать не сможет. Девушка все никак не могла сфокусировать зрение, но все же подняла оружие, целясь в быстро приближающиеся силуэты. Они не походили на тех, кто был виден в прицеле винтовки, но мысль дошла уже после того, как Аяк навела пистолет. Палец в последний миг замер на спусковой кнопке.

Раздались выстрелы, только стреляла не она. Одна из фигур в нескольких шагах от нее отлетела назад, другой вмиг снесло верхнюю часть тела, только брызнули кровавые ошметки. Другие фигуры вскинули оружие, стреляя в кого-то за спиной девушки. По каналу, подключенному в наушнике, что-то кричали, но она никак не могла вычленить отдельные слова. Руку с пистолетом отбили в сторону, а саму Аяк схватили за плечи и куда-то потащили. Кажется, она даже на несколько мгновений потеряла сознание.

Во всяком случае, следующий момент, оставшийся у нее в памяти, запомнился тем, что в шею что-то вкололи, и девушка почувствовала боль от иглы. После чего мир сразу стал ярче и четче. К ней обращались. Она слышала чей-то смутно знакомый голос.

— Эй, ты меня вообще слышишь?! — голос доходил как через толстую подушку, едва пробиваясь, и был словно размыт эхом. Девушка в этот момент отстраненно подумала, что еще немного, и ее мозг бы полез через уши. С трудом кивнув головой, что тут же отдалось сильной болью, Аяк сосредоточила взгляд на своем спасителе.

Халтея, одна из бойцов ударной группы каравана, считавшихся самыми сильными и несносными из всех, рискнула собой, чтобы вытащить снайпера из-под огня. Она была из расы рептилий, похожа на человека, но с толстой чешуей вместо кожи и змеиным лицом. Всегда было странно наблюдать, как Халтея говорит на общем языке и кончики ее губ странно двигаются, пытаясь выговорить все необходимые звуки. Теперь она схватила Аяк за плечи и снова довольно грубо встряхнула: — Слушай! Мы должны валить отсюда прямо сейчас! Нас там рвут на куски! Если не можешь идти, мы тебя бросим!

— Но остальные…

— Там еще кто-то выжил, но помочь им уже не сможем. Слишком неравны силы… — Халтея отрицательно покачала головой. — Надо спасать тех, у кого есть еще хоть какой-то шанс.

— Эй! Они уже здесь! — выкрикнул один из солдат, высунувшись из-за своего укрытия и открыв огонь. Почти в то же мгновение его пробил насквозь рельсовый заряд. Верхняя половина тела, перевернувшись в воздухе, упала в паре метров от нижней части. Крик оборвался, едва успев начаться.

— Все! Валим! — Халтея тоже поднялась и махнула рукой остальным. Те, кто еще мог двигаться и не настолько испугался, чтобы парализованным от страха смирно ждать смерти, собрались здесь, под ее руководством. Около десятка вооруженных бойцов и ни одного гражданского. Кто-то даже помог Аяк подняться и сунул в руки короткоствольный автомат кустарной сборки с мятым прикладом и прямым магазином. Девушка, понимая, что ее ждать не будут, сжала зубы, пытаясь сохранить тот же темп, что и у остальных. Введенное лекарство еще действовало, и она чувствовала себя все лучше с каждой секундой. Что именно за стимулятор ей вкололи, девушка не интересовалась, но это ее и не волновало.

Халтея выбрала единственное правильное решение — отступить через развалины ближайших зданий, откуда еще не вели огонь. Тяжелые просевшие стены из бетона и кирпича могли укрыть от снайперов противника, а в узких, засыпанных обломками коридорах негде было развернуться солдатам в тяжелой броне и со щитами. Легко вооруженным кочевникам гораздо легче пробираться среди этих развалин, оставляя за собой на прощание несколько растяжек.