Ложь и честь

— Принято. Уровень опасности красный, по предварительным расчетам пострадает больше восьмидесяти процентов корпуса корабля. Выживший экипаж эвакуируется в наиболее безопасные внутренние отсеки, на своих местах остается только вахтенная смена у корабельных систем первой важности…

— Две тысячи. Маневренные двигатели могут отказать в любой момент, перегрузка более двухсот процентов. Маневренные двигатели в левой нижней части сферы не отвечают, угол семнадцать градусов, мы теряем контроль.

Корабль снова начал заваливаться на левый борт, когда с левой стороны произошло несколько новых взрывов. Двигатели не выдерживали и перегружались, и вместе с ними разлетались в клочья целые отсеки. Как только плазма была сброшена, к реактору подключили аварийные батареи, но восстановить прежний уровень энергии уже не могли. Уменьшение тяги привело к тому, что крейсер накренился еще сильнее и быстрее устремился к земле, уже нависая над ней всей своей громадой. Трехсотметровая статуя крылатой и обнаженной фурии задиралась все выше, пока операторы и рулевой пытались посадить корабль горизонтально, но прямо на ходу от корпуса отваливались целые куски с внешними декоративными украшениям, арками и статуями, башенками внешнего обзора и зенитными установками.

— Включить тормозные системы на полную мощность! — Выдохнул капитан, когда до поверхности оставалось меньше тысячи метров. Все уцелевшие к этому моменту двигатели сработали на полную мощность, пытаясь замедлить падение, но на считанные секунды, реактор просто не успевал выдавать достаточное количество энергии. После чего произошло столкновение.

Корабли воздушного флота строились с расчетом, что никогда не будут садиться прямо на поверхность, из-за чего просто не имели никаких приспособлений для подобного, кроме систем аварийного торможения. Удар об землю смял носовые секции, с легкостью разрывая многослойное бронирование, оставшиеся башни нижней полусферы, палубы превратились в мешанину металла и керамита, раздавленные весом самого корабля. Все, остававшееся там к этому моменту, было уничтожено в мгновение ока, пульт повреждений тут же вспыхнул множеством красных сигналов, сообщая о потерянных отсеках, ревели сирены, и весь корабль трясло и раскачивало, словно при гравитационном шторме.

Непонятно даже, когда все закончилось. Просто в какой-то момент грохот прекратился, и весь мир словно замер, только слышен был треск пожаров и тревожные сигналы продолжали рвать воздух.

— Доложить о повреждениях! — Приказал капитан, схватившись за рассеченный лоб. Отлетевший обломок опорной балки ударил по голове, содрав клок кожи. Мысли кружились в безумном танце, никак не выстраиваясь в нормальный порядок, но вбитые буквально в подсознание установки и мыслительные тренировки позволяли держаться на ногах не хуже системы жизнеобеспечения, вливавшей в кровь лекарства и стимуляторы. — Все системы, какие еще работают, в защитный режим!

Уцелевшие операторы, еще на что-то способные, докладывали о многочисленных повреждениях и разрушениях по всему корпусу. При падении крейсер превратился в нагромождение обломков, практически не осталось целых отсеков, а потери экипажа только по предварительным подсчетам были больше половины. На корабле продолжались многочисленные пожары, которые практически некому было останавливать, но хотя бы реактор удалось защитить и не допустить неуправляемой реакции. Он все еще работал, выдавая необходимое количество энергии для работы второстепенных орудий и зенитных батарей, теперь перенаправленных в сторону земли.

— Локаторы ближнего действия частично работают, — доложил один из операторов, не обращая внимания на то, что при каждом слове изо рта капает кровь. — Фиксируют множественные цели. Это ратлинги, господин…

— Активировать все работоспособные орудия, защитный огонь. Уничтожать каждую тварь, что попытается приблизиться! Всему экипажу объявить боевую тревогу, раздать оружие и приготовиться к попытке абордажа! Объявить тревогу! И передайте, что продержаться необходимо только до прибытия подкрепления.

— Так точно, господин…

Стаи ратлингов приближались со всех направлений, сбегаясь к упавшему кораблю как к самой желанной добыче. Сверху по ним били другие корабли эскадры, рассеивая самые крупные скопления и выжигая тысячи тварей, но все равно не могли перебить всех. По тем, кто успевал проскочить под огнем фрегатов, били зенитные орудия павшего крейсера, прокладывая крупнокалиберными снарядами кровавые просеки в их рядах, но кто-то все равно успевал добраться до борта. Проникая внутрь через многочисленные пробоины по всему корпусу, ратлинги разбегались по всему кораблю, восторженно визжа и вереща, разыскивая все, что могло оказаться хоть сколько-то ценным, или же в поисках выживших в безумном стремлении добраться до свежей крови. Самые голодные вгрызались в лежавшие тела мертвых членов экипажа, с визгом вырывая друг у друга куски плоти и тут же сплетаясь в драках за мясо.