Ложь и правда русской истории. От варягов до империи

Границы тогдашней Руси проходили у Волги – на востоке, у Ельца – на юге и не доходили до Смоленска на западе, потому что примерно с XIII по XV век Брест, Киев, Смоленск, Чернигов, Полоцк, Витебск, Минск, Курск и Брянск были городами Великого княжества Литовского.

Франция, как мы знаем, так и осталась Францией, ныне процветающей и благополучной страной в прежних пределах.

А теперь окинем взглядом, что произошло в России и с Россией за эти пять веков.

Беглые крепостные, потомки нищих хазарских евреев-отщепенцев и вольные степные джигиты, ставшие терскими, гребенскими и донскими казаками, честолюбивые воеводы и вельможи, ищущие славы и царских почестей, рьяные купцы и смиренно-неистовые монахи, солдаты российской армии, в которой многие офицеры не случайно были географами, ученые-исследователи, землепроходцы и, наконец, вольные мужики-переселенцы… – все они, где верой и правдой, где ложью и обманом, где мечом, а где крестом, раздвинули границы России от Твери до Тихого океана, от Архангельска до Памира и Тянь-Шаня. Русскоязычный мир простерся на две части света, и как бы ни сложилась дальше судьба народов, а общий язык останется русским. Как испанский и английский для многих других.

Конечно, об испанцах и англичанах легко писать и приятно читать. А здесь – горячо. Потому что близко. И, как говаривал летописец битвы за Берлин, мой старший друг Василий Субботин, «все равно поймут не так». Дело привычное. Кто-то назовет меня певцом колониализма и русским шовинистом, а кто-то возомнит, что он теперь превыше всех прочих просто потому, что родился в Тамбове и к тому же во вторник… Понимаю бесполезность слов для них, но по обязанности должен сказать: речь не о том, о чем они подумали, а о научном факте, об историческом феномене, которые все нормальные люди воспринимают как данность.

А такие гениальные люди, как Лев Николаевич Гумилев, анализируют и объясняют. В данном случае пассионарностью, взрывом особого вида энергии – этнической энергии, то есть энергии народа. Другой вопрос – откуда она взялась? И почему именно у них? Ведь рядом с испанцами были французы, с англичанами – шотландцы и валлийцы, с русскими – поляки и литовцы. Что общего и в то же время отличного от других у испанцев, англичан, русских?

Происхождение. Оно у всех народов сложное. Но в данном случае испанцы намного «сложнее» тех же соседей – французов. На Пиренеях, не считая древних иберов и кельтов, в одном горячем котле сплавились германские вестготы, арабы и берберы, кастильцы, арагонцы, наваррцы, а также галисийцы, каталонцы и баски, которые и поныне ставят себя отдельно от всех.

Не менее достоверное доказательство взрыва энергии от метисации и сложности населения – англичане. Как известно, на острове древние кельты были покорены римлянами, затем смешались с германоязычными англами, саксами и прочими. Нормандское завоевание принесло туда гремучую смесь из крови буйных викингов, германских франков, обитателей Центральной и Южной Франции. На этом фоне можно считать сущим пустяком то, что знаменитые по литературе гасконцы, земляки нашего любимого Д’Артаньяна, несколько веков были подданными Английского королевства. Эхо из современности – знаменитый (в том числе и буйным нравом) в 80—90-х годах английский футболист Пол Гэскойн, то есть Пол Гасконец.

Когда англичане, влекомые непонятным мощным импульсом, «избытком энергии живого существа», отправились во все края света, испытывая судьбу, их соседи по острову – валлийцы и шотландцы – остались. Они, валлийцы и шотландцы, в своих неприступных горах на севере и западе острова не смешивались ни с кем и сохранили в неприкосновенности древнюю кельтскую кровь.

Русские – ближе и известней. Славяне, растворившие в славянском море каплю норманнов-варягов, несколько веков соседствовали и даже составляли единое государство в южнорусских степях с тюркоязычными степняками-половцами. Затем, двинувшись на север, колонизировали и полностью ассимилировали угро-финские племена междуречья Оки и Волги – мурому, чудь, мерю, также частично вобрав в себя корелов, мордву, вотяков-удмуртов, черемисов-марийцев. Потом была Золотая Орда. Когда там в XIV–XV веках стали насаждать ислам, христиане из Орды хлынули на Русь к своим единоверцам. Плюс к этому – средневековые прибалты, православные подданные Великого княжества Литовского, ушедшие на Русь, когда в Литве стали насаждать католичество. Очень многих пришельцев из Литвы сразу же стали прозывать литвинами. Это могли быть белорусы, украинцы, русаки, литовцы, поляки, немцы, ордынцы… – все равно литвины. Потому-то в изобилии у нас Литвины, Литовченки, Литвиненки, Литовцевы, Литовкины, Литвиновы…

Если в XV веке на Руси всего населения было в два раза меньше, чем во Франции, то уже через четыре столетия только собственно русских было в два раза больше, чем французов, считая французов канадских и африканских. Такого прироста в стране, подверженной голодным морам, не могло быть. Русскими становились не по рождению, крови или обличью, а по вере и службе.

То есть по судьбе.

1997–2020