Ложь и правда русской истории. От варягов до империи

Наверно, трудно точно установить, где раньше появился лев – на храме Покрова на Нерли, воздвигнутом в 1157 году, или на знаках владимирских князей. Во всяком случае, на личной печати Александра Невского – а он жил век спустя – конный воин, поражающий копьем дракона.

Но ни древнеперсидские, ни русско-державные поздние львы не идут ни в какое сравнение с юрьев-польскими – загадочными, как сфинксы.

Однако и ангелы здесь тоже не совсем обычные. У них я, присмотревшись, увидел на горельефах четко прорисованные детали крепления крыльев к рукам! То ли автор знал миф об Икаре и Дедале и творил нечто по мотивам мифа, то ли… Впрочем, меня занесло, сдаюсь, поскольку в древнерусском искусстве мало что смыслю и более чем вероятно, что за детали крепления я принял традиционные, постоянно повторяемые художественные приемы, как и доказывала мне научная сотрудница музея, поначалу даже растерявшаяся от неожиданности моего дилетантского предположения.

Но ведь среди тех, кто смотрит горельефы, специалистов – считаные единицы, так что мы, простые смертные, имеем небольшое право на свое восприятие и на удивление. И как же не удивляться этим сюжетам, столь непривычным для православных храмов. Позднее блюстители церковных правил станут их расценивать как «языческие» и даже «кощунственные», не подобающие для убранства церквей. Так их и не будет потом. А это – начало XIII века, и жесткого церковного канона для художников на Руси еще нет.

Вот, например, чудо-юдо непонятное: торс и голова человека с узкоглазым скуластым ликом – на туловище зверя. Историк Николай Воронин, всю жизнь отдавший изучению архитектуры Владимиро-Суздальской земли, называет эти существа кентаврами-китоврасами. Но ведь кентавры – это полулюди-полукони. А здесь же ничего лошадиного нет, туловище и лапы – львиные. Так что, скорее, это больше сфинкс, нежели кентавр.

Но в любом случае ясно одно: этот человек, автор, художник, мастер древний – одинаково хорошо знал мифы и о кентаврах, и о сфинксах, если сотворил по мотивам легенд нечто напоминающее и тех и других. Кстати, все львы у него – почти с человеческими лицами. Чуть-чуть подправить – и юрьев-польский сфинкс. А на той стене, где изображены маски людей и зверей, совершенно отчетливо и сознательно все двоится: не то льво-человек, не то человеко-лев, а может быть, и человеко-волк.

Но и это не все. На одном горельефе рядом – целитель Козьма и… грифон. Это чудище из древневосточных мифов, наполовину лев, наполовину орел.

Еще одна птица – на другом горельефе. Точнее, полудева-полуптица. Сирена – из древнегреческих мифов. Есть в горельефах собора и маленький слоник.

И еще сюжеты, понять, уразуметь которые я не могу – знаний не хватает. А я все-таки книжки читал, поскольку в XXI веке живу, и ученые люди собрали эпосы, мифы народов мира, перевели на русский язык и таким образом дали мне возможность узнать их.

А тогда, повторю, на дворе стоял XIII век. Если точно – 1230 год. И университета в городке Юрьеве-Польском не было, и библиотеки, и книгопечатания, да и бумаги тоже. Князь был, дружинники были, смерды в курных избах, мастера-камнерезчики.

И был мастер, художник, автор. Человек, который все это придумал. Человек, который знал мифы стран и народов тогдашней ойкумены. Не только знал. Он жил в них, трансформировал, переводил их на язык рисунка и камня. Кто он был, кем он был? Княжеского ли рода сын, вместо меча взявший в руки кисть и резец? А может, из дружинников, а то и из смердов? Где он учился, в каких краях? Или залетная птица? Из византийских, македонских, булгарских, ближних литовских пределов? Как попал он сюда?

Смотрю на городок, на сорняки в канавах, на избы и сараюшки, воображаю, каким же он был восемь веков назад. И поневоле хочется крикнуть изумленно: не мог в ту пору жить здесь такой человек!

Однако ж он был. Вот в чем дело.

Плотен туман восьми веков, трудно, невозможно вживе и въяве представить себе этого человека в тогдашнем юрьев-польском быте. Имя бы знать, но имя неизвестно. И остается лишь вековой туман.

Хорошо, хоть знаем князя, задумавшего и волей своей поставившего храм. Можем даже лицо его увидеть воочию. Маска Святослава сейчас хранится внутри, под стеклянным колпаком. Но все равно страшно за нее. Зимой собор промерзает насквозь, заледеневает. Весной оттаивает, вода струится по стенам. Были недавно попытки реставрации, но неудачные.

Иногда я думаю: будь эта маска другого князя, забрали бы ее в Москву, хранили, показывали, писали и говорили. А что Святослав? Ничем и никому не известен. Если бы он сжег сорок деревень и городов чьих-нибудь или десять тысяч русских людей вздернул на дыбу, тогда – да, тогда мы сразу признали бы его «исторической личностью» и создавали бы вокруг него легенды. А так – что ж… Ну, поставил храм. Пусть даже и единственный в своем роде. Ну и что. Этим нас не удивишь.

Город, которого нет

Жители Юрьева-Польского живут в городе, которого никогда не было в истории, и неизвестно, есть он сейчас или нет.