Ложь и правда русской истории

С течением времени куртуазный идеал изменяется. Собственно, любовная линия остается любовной, а куртуазность понимается широко: как учтивость, умение вести себя в обществе, воспитанность. Причем она имеет четко направленную ориентацию. Так, знатный рыцарь де Ла Тур Ландрю пишет в наставлении дочерям: «От малых людей вы удостоитесь гораздо большего почета, хвалы и признательности, нежели от великих, ибо, проявляя куртуазность и оказывая честь великим людям, вы воздаете то, что им положено по праву. А честь и куртуазность по отношению к мелким дворянам и дворянкам, а также менее значительным лицам выказывается по доброй воле и мягкости сердца».

Но это — знатный сеньор, отец, беспокоящийся о хорошем воспитании дочерей. Он как бы обосновывает выгоды куртуазности. А какое дело до этих требований рыцарю, грубому мужчине, пропахшему кошмой-подкладкой от доспехов и конским потом? Ан нет, было дело. Например, устав ордена Полумесяца уже без всяких обоснований предписывает «проявлять всегда жалость и сострадание к бедным людям] равно как и быть в словах и делах мягким, куртуазным и любезным по отношению ко всякому человеку».

Они все равно победили

— Хотя мне не страшна никакая опасность, а все же меня берет сомнение, когда подумаю, что свинец и порох могут лишить меня возможности стяжать доблестной моей дланью и острием моего меча почет и славу во всех известных мне странах.... Я раскаиваюсь, что избрал поприще странствующего рыцаря в наше подлое время.

  Рыцарство как сословие исчезло к шестнадцатому веку. И не только потому, что появилось огнестрельное оружие. Хотя и поэтому тоже. Изменились времена и нравы. С появлением регулярной армии война потеряла элемент игры и состязания в рыцарской куртуазности. Победа в ней стала достигаться любой ценой: путем обмана, ловкости, хитрости, преимуществом большинства над меньшинством. А это изначально несовместимо с законами рыцарской чести.

Просвещенный читатель, конечно, сразу увидел, что художественной иллюстрацией к моим заметкам стали цитаты из великого романа «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», который вышел в 1605 году. И он, читатель, может удивиться: как же так, ведь это — пародия на рыцарские романы! Однако заметим, что пародия-то как раз передает в концентрированном виде все особенности жанра, а значит, и характернейшие черты самого явления жизни. Во-вторых, «Дон Кихот» лишь замышлялся как пародия, равно как и другая великая книга — «Остров сокровищ». А что вышло из-под пера их авторов, то и вышло. Судите сами: смеемся ли мы над идальго Дон Кихотом? Или же, наоборот, скорбим, что этот мир — практичный, корыстный, приземленный, не понимает благороднейшей души благороднейшего человека?

За пять или шесть веков после ухода рыцарства с исторической арены немало авторов — ученых, политиков, писателей — пытались «развенчать» рыцарство, «рассказать правду» о нем, делая акцент то ли на классовой сущности, то ли на грубости нравов, то ли просто на гигиенических особенностях воинской жизни в доспехах, на коне. Смешно... И авторы те, и их творения канули в безвестность. А рыцарство — осталось. Не про сто как яркая страница истории. А прежде всего — как идеал поведения мужчины. То, к чему каждый из нас должен стремиться.

Глава 22 НЕВОЛЬНИКИ ЧЕСТИ. Дуэль: законы и нравы

Вызов

 В сентябре 1826 года московское общество было возбуждено двумя событиями: из южной ссылки вернулся Пушкин и он же, Пушкин, в тот же день вызвал на дуэль Федора Толстого, известного больше как Толстой-Американец. Друзья Пушкина были в ужасе: в исходе дуэли никто не сомневался — поэт будет убит первым же выстрелом.

История сия началась шесть лет назад, еще в двадцатом году, когда в светских кругах кто-то распространил слух, будто Пушкин был выпорот в Тайной канцелярии.