Ложь и правда русской истории

Такие поэты-дети часто видят суть людей и событий насквозь. В то время как все вокруг загипнотизированы. Иные — до сих пор. Хотя и знают, что у нас не сказка и не Дания, у нас наивно-откровенных мальчиков тотчас уничтожали в лагерях. Как уничтожили Мандельштама. И миллионы других, которые таких стихов не писали, а просто попались под сапог.

Если мы не помним о них, не знаем и не хотим знать — значит, 5 марта 1953 года умер не Сталин, но всего лишь И. В. Джугашвили, а дело Сталина живет и время Сталина продолжается.

Глава 30 ПОЧЕМУ ЖЕ МЫ ТАК ОТСТУПАЛИ? Отдельная глава

 Эта глава отдельная не потому, что выбивается из общей темы и задачи книги. Нет, теме-то полностью соответствует: правда и мифы истории. И все равно — выламывается из общего строя. Потому что особняком в истории стоит сама Великая Отечественная война. Тем более легкомысленно и самонадеянно касаться ее в одной маленькой главке. Поэтому, написав, я хотел ограничиться лишь материалом в газете. Но разговоры с друзьями-товарищами показали мне, что нет, очень и очень надо… Газета живет один день, даже если в ней сказано что-то очень значительное. А к книге можно обратиться в любой день и год…

Начало Великой Отечественной войны — не только трагическая страница в истории Советского Союза, в жизни миллионов и миллионов советских людей, но и некая загадка, которая волнует наши умы и сердца доныне.

С давних времен меня мучил один вопрос: почему мы так отступали? Уже к 9 июля фронт проходил по линии: Псков — Великие Луки — Витебск — Смоленск — Рогачев — Гомель. То есть за семнадцать дней гитлеровцы заняли Прибалтику, Белоруссию, Западную Украину и подошли к Киеву — как это могло случиться? С приходом гласности стали появляться новые, скрываемые прежде цифры и факты. Можно сказать, ошеломительные. Пропагандистские штампы прошедших времен о невероятном превосходстве противника в живой силе и особенно в технике оказались обыкновенным враньем. На самом же деле это мы имели превосходство: в танках — в три раза, в самолетах — в два раза, в пушках и минометах — в полтора раза. И тем не менее к концу 1941 года только в плен попали 4 000 000 (четыре миллиона!) советских солдат. (По данным ВНИИ документоведения и архивного дела.)

Что же там происходило такое, что четыре миллиона пленных за полгода? И, главное, — почему?

Единственное бесспорное преимущество гитлеровцев — внезапность нападения. Но при любой внезапности просто невозможен такой разгром, такое паническое отступление. Тут была какая-то загадка…

И ни в одной книге не находил я убедительного объяснения. Конечно, и отца спрашивал, но он не испытал отступления, он начал войну в октябре 41 года под Москвой, в переломный момент. Это была смертельная оборона, но он стоял лицом к врагу, сражался, а это совсем другое знание, другой опыт… Он не понимал моих вопросов и отвечал пропагандистскими штампами…

Но тем не менее при любых встречах-разговорах с ветеранами исподволь заводил я такой разговор… А со временем и случай мне помог. Переехав из центра в московский район Свиблово, по утрам гуляя с собакой к газетному киоску, стал встречать я в сквере соседа по нашему громадному дому-кораблю — щуплого беленького старика, тоже с кипой утренних газет. А газеточитатели, сами знаете, не могут не обменяться мнениями. Так мы с ним и начали время от времени вместе гулять по скверу, разговаривать.

Сразу должен сказать, Максим Михайлович Вершаков — очень скептический человек, иногда даже резкий… В День Победы он на торжества не ходит и чаще всего ворчит, листая газеты. Телевизор его злит: он говорит, что празднование, ликование наше непомерное — это пляски на костях. И ко многим рассказам о войне относится настороженно…