Читаем Ложь и правда русской истории полностью

Да, были рабочие восстания в Темиртау и Новочеркасске. Но они носили прежде всего экономический характер: бунтовали против снижения расценок, против повышения цен. А последовательных политических борцов с режимом действительно можно считать на единицы и десятки, особенно если сопоставить с основной массой населения. Это абсолютное меньшинство задыхалось в тисках «большого социалистического лагеря», требовало свободы. Но можно ли голос единиц назвать, как авторы брошюры назвали, «противоборством народов нашей страны против коммунистического режима»? И самое главное — о них и об их борьбе эти основные массы ничего не знали. Даже о восстаниях в Темиртау и Новочеркасске ходили лишь невнятные слухи. Распространенность Би-би-си, «Свободы» и «Голоса Америки» сильно преувеличена. Во-первых, глушилки. Во-вторых, как следствие, у приемника надо часы просиживать, чтобы что-то услышать и разобрать. А рабочему люду некогда — к восьми утра на завод. Служивый же люд просто боялся, что донесут соседи. Таким образом, народ мало что знал о борьбе политического меньшинства.

А что надо было большинству? У него был скромный, но твердый заработок, уверенность в будущем, каждый имел возможность честно устроить ребенка, если у него есть склонность к учебе, в любой институт страны. И т. д. И тем не менее советский человек все равно чувствовал себя обманутым: обещали коммунизм, а в Челябинске колбасы нет… Так, может, прав Шульгин, который писал, что голодные не бунтуют — бунтуют сытые. И только сейчас, когда режим коммунистов рухнул, выясняется, что советский социализм так или иначе был выгоден и близок большинству населения. В интересах большинства населения.

Чего нельзя сказать о нынешней власти.

Но если при коммунистах недовольство, что называется, висело в воздухе, то сейчас, когда 80 процентов населения живут у черты бедности, народ безмолвствует. Опять загадка! Значит, Шульгин прав — бунтуют сытые?

Но в начале начал, в Гражданской войне, все определяло и определило отношение к главному вопросу русской жизни — к земле и воле. Красные сразу сказали: землю — крестьянам. И они победили.

А вот крах коммунизма через семьдесят пять лет после победы, повторю, во многом необъясним.

Могу лишь высказать некое предположение общего характера. Видно, коммунистическая система была поперек. Поперек всех естественных человеческих стремлений, смысла, инстинктов, разума, здравого смысла.

Поперек природы.

И вполне возможно, что в этом — в полном и злом противоречии со всем и была ее сила. Вполне возможно, что такая система могла жить только в ее самом зловещем и античеловеческом виде.

Но как только попытались привести ее хотя бы в мало-мальское соответствие со здравым смыслом, придать ей хоть какое-то человеческое лицо, как она рухнула сама по себе. То есть сталинский социализм — это железная стена, а горбачевский — уже недоразумение. Стоило режиму проявить слабость — природа общества взяла свое.

А что из сего вышло на нашей российской почве — это уже другой разговор.


БУМЕРАНГ, ИЛИ ЗАГАДОЧНЫЙ КРАХ СССР

И станет явное — тайным…

(Неизвестный философ XXI века)

1

Если крах коммунизма в какой-то мере загадочен для меня, то не менее загадочен и распад СССР. Да, империи рано или поздно распадаются, это объективный исторический процесс. Можете верить, а можете не верить, но сразу же после прихода Горбачева к власти мы с друзьями говорили о том, что когда-нибудь дойдет же демократия до того, что без боязни вспомнят о ленинском (!), конституционном праве наций на самоопределение вплоть до отделения, и… И что тогда? Тут мы, пораженные смелостью своей мысли, закрывали глаза и качали головами. Никто, конечно, не мог знать скорого будущего. И потому мгновенный и бескровный распад, свидетелями которого мы стали, конечно же, представляет до сих пор некую загадку.

Она усугублена еще и невероятной путаницей, возникшей в массовом сознании. И не только в массовом. До сих пор многие считают крахом и распадом СССР сговор в Беловежской Пуще, когда Ельцин, Кравчук и Шушкевич от имени России, Украины и Белоруссии подписали документ о денонсации союзного договора 1922 года, то есть документ о роспуске СССР.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мифы без грифа

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза