Ложь, которую мы крадем (ЛП)

Задыхаясь, я начинаю осторожно расстегивать пуговицу на ее джинсах, ее свободные конечности помогают ей выйти из них. Выставив передо мной ее трусики, я подвожу ее спиной к зеркалу в пол, прижимая ее задницу к прохладному стеклу.

Беру целлофан и еще несколько раз оборачиваю его вокруг ее горла, прежде чем бросить его на пол. Я использую конец пластика как своего рода поводок, притягивая ее к себе и крепче удерживая ее на шее.

— Алистер, — хнычет она, хватая свободными руками мою футболку, отчаянно пытаясь притянуть меня ближе к своему телу.

Моя левая рука скользит вниз по ее нежному телу, падая между ее ног, под ее трусики и чувствуя, насколько она нуждалась во мне. Подушечками пальцев я размазал ее влагу по мягкому холмику ее киски.

Я кружу ее, подношу ее лицо к стеклу, ее дыхание запотевает в зеркале, и я стону ей в ухо,

— Ты чувствуешь, насколько эта киска намокла для меня?

С легкостью я ввожу два пальца внутрь ее плотных стенок со спины, чувствуя, как она отталкивает мою руку, желая еще глубже. Такая жадная, такая чертовски моя. Я оттягиваю поводок, перекрывая ей доступ воздуха, и слышу, как она задыхается.

Одна из ее рук отбрасывается назад, хватая меня за предплечье, вонзаясь ногтями, когда я вижу, как глаза начинают закатываться. Перекрывая ровно столько кровообращения, чтобы она чувствовала, что летит, блядь, все время, пока я трахаю ее пальцами сзади.

Я отпускаю хватку, позволяя ей получить прилив кислорода, ее спина падает, когда она держится за зеркало для поддержки. Это то, чего я хотел каждый день своей жизни, наблюдая, как она все глубже и глубже погружается в удовольствие.

Мои глаза проследили глубокий изгиб ее спины, ее узкие маленькие трусики, сдвинутые в сторону на ее круглой попке, и, Боже, ее лицо было сном. Раскрасневшиеся и покрасневшие от адреналина, мои чернила вонзились в ее кожу.

Это был самый близкий к небесам человек, подобный мне, когда-либо добиравшийся до него.

Убирая свои пальцы от ее влагалища, что заставляет ее скулить от потери, я очень быстро просовываю их ей в рот через отверстие в пластике, позволяя ей почувствовать, насколько она сладка.

— Как нектар богов, Брайар. Ты их самый сладкий подарок. Я бормочу, она сосет мои пальцы, вытирая их начисто, прежде чем я начинаю стягивать джинсы, освобождая свой член из тюрьмы джинсового клада.

Он выпрыгивает, приземляясь прямо между скользкими полными щеками ее задницы, с толстого красного кончика капает предсперма. Я держу одну руку на поводке, в то время как другая тянется к корню моего члена, размазывая ее слюну и соки вокруг меня.

— Я собираюсь трахнуть тебя вот так, —мрачно рычу я ей в ухо, выравнивая свой нетерпеливый член с ее аккуратным входом, мое тело наполняется энергией от обещания опустошить ее. — Скажи мне, что ты этого хочешь, Брайар.

Она не пропускает ни секунды: — Хочу, блять, хочу, пожалуйста. — Практически дрожа, когда я сильно вошел в нее, наполняя ее до рукоятки. Она шире раздвигает бедра, позволяя мне проникнуть глубже под этим углом, и мы оба падаем в океан удовольствия.

Я упиваюсь звуками ее хныканья одновременно и от удовольствия, и от дискомфорта. Тяжело дыша сквозь зубы, пока ее тело вынуждено приспосабливаться ко мне. Я не даю ей много времени подумать об этом, потому что уже начинаю находить брутальный темп, толкая бедрами внутрь и наружу.

Вот что мы сделали. Посреди моего тату-салона мы трахались. Я украл ее дыхание, в то время как я засунул свой член так глубоко в нее, что она чувствовала бы меня годами. Нам не нужны были рождественские гимны и елка. Мы просто нужны друг другу и это. Эта яростная, разрушающая душу связь, которую я скорее умру, чем потеряю.

— Черт…— Она задыхается, ее тело не может делать ничего, кроме как стонать и подталкивать меня вперед своей киской. — Так близко. — Я дергаю поводок, резко вытягиваю воздух из ее легких, вся ее спина прижимается к моей груди, когда я толкаюсь вверх, моя свободная рука крепко обнимает ее за талию. Непристойные звуки наших тел, соединяющихся снова и снова, подпитывают меня, чтобы дать ей больше.

Я трахаю ее в зеркало, мое тело и член прижимают ее так, как ей нравится. Брайар нравилось, когда я толкал ее на неумолимые поверхности.

Ее ноги начинают трястись, ее тело обмякает, когда она изо всех сил пытается закричать, когда кончает на мой член, доя меня изо всех сил. Я полностью отпустил пластик, моя рука сразу же нашла ее бедро, чтобы схватить ее, чтобы я мог безжалостно врезаться в нее, преследуя свой собственный оргазм.

Пульсирующая напряженность ее подталкивает меня к краю, рука на ее бедре поднимается к ее голове, хватая пригоршню медово-светлых волос и дергая вверх. Ее голова, откинутая от зеркала, уставшая, раскрасневшаяся: — Моя. — Я стону, глядя в зеркало и встречаясь с ней взглядом.

— Твоя. — Она бормочет.

Мой оргазм захватывает меня, как только я вытягиваю толстые, теплые нити спермы, окрашивающие ее спину. Оно спазмируется и пульсирует, дрожит от силы. Я держу ее за волосы, наклоняя ее лицо так, чтобы она смотрела через плечо.