Ложь, которую мы крадем (ЛП)

Я не хотела осуждать, мне просто было трудно понять, почему отец, только что потерявший одну дочь, отослал другую. Я имею в виду, разве он не хотел бы удерживать ее так долго, как только мог? Никогда не выпускал ее из виду? Родительский режим вертолета или что-то в этом роде?

— Я никогда не думал об этом, если честно. Я имею в виду, может быть, это так? Я не уверен во всех подробностях, но кто-то сказал, что мэр обнаружил, что она порезалась в ванне. Я думаю, он просто делал все, что мог, понимаешь? Просто делал все, что мог, чтобы защитить ее. — Она смешивает еще один картофель в своем молочном коктейле, прежде чем сделать глоток.

Слова висят в воздухе, пока я отодвигаю остатки еды в сторону от тарелки, вертя что-то, чтобы не было неловкой тишины. Просто позволю своему мозгу впитать все это.

Куда бы я ни повернулась, везде что-то темное, что-то болезненное и грустное.

Какого черта здесь кто-то живет?

— Не хочешь посмотреть Netflix в клубном доме общества одиночек? — Она спрашивает, меняя тему, линия взбитых сливок придает ей усы.

В сумасшествии лабиринта, после того как Дин Синклер вывел меня в безопасное место, и я увидела, что Лира уже выбралась, я вспомнила, что нашла ключ. Я представила его декану, и он объявил нас победителями.

Ключ давал нам доступ к тому, что мы назвали клубом ОО (общество одиночек), секретной комнатой на третьем этаже округа Ротшильд. Внутри были диваны, телевизор, столы и даже небольшая машина для попкорна.

У нас была комната до конца нашего первого года обучения, и это было то место, где мы начали проводить большую часть нашего времени. Отчасти потому, что она была наша, отчасти потому, что мы могли запереть дверь на ключ и чувствовали себя в безопасности.

— Если только я буду первой выбирать филь. — Я поднимаю к ней свой стакан с молочным коктейлем

— Договорились. — Мы щелкаем стаканами, и на мгновение я чувствую себя обычной студенткой колледжа.

Я чувствую себя обычной девушкой, которая собиралась устроить вечер кино со своей соседкой по комнате.

И я не могла не задаться вопросом, была ли Лира права или нет. Была ли я той девушкой, которой нужен был вызов? Кому нужно было выбирать любовь? Нужна ли мне была дополнительная драма, которую подарила мне жизнь? Парень, который вреден для меня, но хорош для моей тяги к приключениям?

Потому что этого, даже такого простого момента, мне показалось достаточно.

Однажды, когда мне было восемь лет, дедушка взял меня на охоту.

Он в основном увлекался крупной дичью. Вещи, которые он мог выпотрошить, освежевать и повесить на стену или положить на пол в качестве коврика перед одним из своих многочисленных каминов. Не потому, что ему нравилось убивать, а потому, что ему нравилось побеждать.

В обязательном порядке, когда в его доме появлялись новые люди, он провожал их в свой кабинет и хвастался одним из своих многочисленных убийств. Извергая абсурдную историю, которая всегда делала его героем. Как он храбро отбивался от своих приятелей, когда был подростком, или преследовал раненого лося двадцать миль.

Мой отец честно получил свое хвастливое отношение.

Мы стояли посреди леса с рассвета до полудня, когда деревья перед нашей палаткой зашуршали вспышками желтовато-коричневого меха.

— Хорошо выглядящая женщина. — Его голос курильщика всегда царапал мои уши, как ногти по классной доске.

Ярко-желтые глаза пумы сканировали пространство перед ней, не думая смотреть прямо вправо. Дедушка сунул мне в руки возмутительно большой пистолет.

Я посмотрел на него в замешательстве от того, что он хотел, чтобы я сделал с этой гребаной штукой, потому что я никогда раньше даже не стрелял из пистолета.