Ложь, которую мы крадем

С другой стороны, если их поймают, то и меня тоже. Они получат пощечину, а меня исключат. Лира была права с самого начала, здесь они были неприкасаемы. Годы и годы репутации, построенной на их фамилиях, сделали невозможным их наказание.

— Верно это или нет, рекурсивная функция должна каким-то образом контролировать количество повторений? —спрашивает Лира через библиотечный стол, Twizzlers свисает с уголка ее рта, когда она откидывается на спинку стула, ноги немного приподнимаются над землей.

Я кладу голову на руки и смотрю на стол: — Правда.

— Правильный! Еще один вариант для гения математики. — объявляет она, бросая карточку в стопку перед нами. Мы сели друг напротив друга, оба с открытыми ноутбуками и по меньшей мере тремя открытыми книгами, заметками, ручками, маркерами. Мы думали, что объединение выпускных экзаменов с нашим временем имеет смысл, пока мы не попытались сосредоточиться на трех вещах одновременно, пытаясь написать четырехстраничные работы.

Как так получается, что я учусь на математике, а до сих пор пишу чертовы работы?

Я беру одну из синих каталожных карточек: — Расскажи мне о структуре липидов.

Конечно, Лира специализировалась на энтомологии, а второстепенной — на биологии. Когда она закончит учебу, она хотела провести клиническое исследование того, как определенные насекомые могут иметь потенциальное медицинское значение.

Когда она сказала мне, я подумала, что она немного сошла с ума, но потом подумала о том, что змеиный яд используется в некоторых сердечных препаратах, так почему бы нам не использовать насекомых?

— Мономер, глицерин и три жирные кислоты. Элементы включают углерод, водород и кислород. — Она жует кусочек красной скрученной конфеты, глотая, прежде чем я киваю.

— Тебе вообще нужно учиться? Я выгибаю бровь, улыбаясь.

— Наверное, нет, — пожимает она плечами, бросая в меня конфету. Он бьет меня в грудь, заставляя нас обеих смеяться.

Именно в такие моменты я чувствовала себя наиболее комфортно. Когда моя жизнь стала всем, чего я хотела. Учебные сессии с кем-то, кого я могла бы назвать своим другом.

Рассеянно я провожу большим пальцем по среднему пальцу, словно играю с кольцом. Слегка приподнятая кожа под костяшками пальцев заставляет меня смотреть вниз. До сих пор в шоке, что это вообще есть.

— Это больно? —с любопытством спрашивает Лира.

Макияж, который я наложила поверх него, начал блекнуть, и мне скоро нужно будет нанести его повторно.

— Нет. Думаю, было бы лучше, если бы было больно.

— Почему?

— Тогда я была бы более склонна ненавидеть это.

Я пообещала себе, что буду откровенна и честна с Лирой во всем. В том числе и то, что сама татуировка была красивой. Мне нравилось, как буквы умещаются в пространстве моего пальца, буквы А и С закручиваются, как лианы вокруг розовых кустов.

Я подумала о том, чтобы прикрыть его настоящей розой, когда все это будет сказано и сделано. Просто чтобы высказать Алистеру в лицо, что со всем, что он кинет в меня, я смогу справиться.

Даже если это была вечная память о нем.

— Должен ли я обижаться, что меня не пригласили на эту учебную сессию? Голос Истона Синклера напоминает мне утренний кофе. Гладкий, теплый, все, что вам нужно, чтобы начать свой день.

Я поднимаю голову, глядя на него с улыбкой: — Чрезвычайно обижен. — Я шучу: — Я потеряла твой номер, иначе я бы пригласила тебя.

Маленькая белая ложь. Я потерял его. После того, как намеренно выбросил. Истон был милым, я уверена, что он был отличным парнем, и если бы мне представилась возможность, я бы приняла от него предложение о свидании, но только не тогда, когда у него была девушка.

Один из тех, что я видел, довольно хорош. Я имею в виду, она смотрит на меня так, будто я должна чистить ей туфли, но она все еще кажется милой. И никто никогда не заслуживает того, чтобы его обманывали.

Моя мама учила меня, что, если он изменит с тобой, он изменит и тебе. Вспомните техасский акцент.

— Без проблем. — Он плавно отвечает: — Привет, Лира. — Он мягко машет рукой, подтверждая присутствие моей соседки по комнате.

— Привет, — она машет кончиками пальцев в ответ, берет еще одну конфету и жует ее.

— Я спросил папу о фруктовых деревьях на следующий год и думаю, что покорил его идеей вишневого дерева. Больше не нужно ждать доставки в продуктовый магазин.

Глаза Лиры вспыхнули, внутри взорвались фейерверки. Я подозрительно щурюсь, глядя на него, победа над другом была гладким ходом. Я бы признала.

— Это так здорово, спасибо, Истон. — Она отвечает, волнение в ее голосе. Возможность просто выйти из общежития и сорвать вишни с дерева — это все, что нужно Лире для счастья. И черви, очевидно же.

— Я вообще-то рад, что наткнулся на тебя, хотел тебя кое, о чем спросить, — он возвращает внимание ко мне, заложив руки за спину, немного покачиваясь на пятках.

— Конечно, что случилось? Я закрываю книгу по прикладной математике, уделяя ему все свое внимание.