Ложь любви

Схватки продолжались одна за другой, но Эшли останавливалась после нескольких секунд и прекращала тужиться, рыдая, что это слишком больно, что схватка закончилась, и она больше не может. Все понимали, что она лжет, но для Виктора это была особая пытка. Это по его вине она была в такой агонии, и наблюдать, как ее маленькое тело разрывает боль, для него было невыносимо. Он не знал, как Эшли могла такое пережить. Он умер бы много часов назад, он был в этом уверен.

Наконец, как и ожидали доктор Оупиц и Томас, не тужиться для нее стало хуже, чем тужиться, и скоро появилась головка ребенка.

- Еще разочек, - умоляла доктор Оупиц. – Еще раз потужься, и ребеночек родится, Эшли.

Эшли глянула на часы. Двадцать минут до полуночи. Будь она проклята, если все не закончится в двенадцать. Она в миллионный раз потужилась и, как ни странно, это не было так больно, как раньше... все внизу онемело. Она почувствовала, как выходит ребенок, и так этого захотела, что ее тело само взялось за дело, и что-то вырвалось из нее мощным толчком, а затем доктор Оупиц подняла маленький, лилово-красный комочек. Она повозилась с головой ребенка, и палата наполнилась слезливым ревом. Эшли прикрыла глаза в явном облегчении – разве она когда-нибудь слышала более прекрасный звук? Нет.

- У вас девочка! – сказала доктор Оупиц, протягивая новорожденную Лорентц-Лоуренс медбрату.

- Не могу поверить, - это было все, что смог выдавить Виктор.

Десять минут спустя появилась еще одна. В этот раз Виктор смог выдать:

- Ты сделала это, Эшли! Не знаю, как, но ты это сделала!

- Слава Богу, - выдохнула она, широко открыв глаза, когда Шэрон положила ребенка ей на живот. Девочка была идеально сложена: маленький носик пуговкой, губы бантиком. Ее глаза были темными, почти черными, а кожа очень светлой, у нее были темно-рыжие волосики цвета вишневой газировки. Темные брови очерчивали великолепные темные глаза, которые уставились на мать; этот цвет был удивительно, идеально красив. Ее сестра выглядела точно также.

- О, Боже мой, - слабо произнесла она. Эти идеальные существа и правда ее дочери?

- Эшли, Виктор, посмотрите, что вы сделали, - выдохнула Джин. – Это самые симпатичные детки на свете.

- Как и их мамочка, - ответил Виктор, наклоняясь, чтобы поцеловать Эшли. – Ты сделала это, милая. Я так горжусь тобой.

- Не стоит. Я вела себя, как сволочь.

- Не без причины, - не поднимая взгляда, ответила Джин. Она глаз не могла оторвать от красивой девочки на животе Эшли. – С детьми все в порядке, доктор Оупиц?

- Девять и девять по шкале Апгар [31]... идеально. Вот, Виктор. Возьми близняшку.

- Спасибо.

- Бери двоих, они маленькие, - сказала доктор и хмыкнула, явно пытаясь не рассмеяться. – Тебе нужно вытолкнуть плаценту, Эш, и затем ты можешь свободно поспать недельку или около того.

- Ладно, - ответила она, почти не слушая. Эшли думала о своей матери. Ее мать прошла через все это, и все равно отдала Эшли. Она решила, что Виктор был прав: ее мать не хотела этого, она боролась, чтобы оставить ее. Эшли осознала, что она сама никогда не отдала бы своих дорогих малюток без борьбы.

И тогда, в родовой палате Окружного госпитала Массачусетса, спустя годы после пугающего и одинокого детства, Эшли, наконец, простила свою мать и от этого стала добрее относиться к себе.

Эпилог

Эшли посеменила в комнату близняшек, держа на руках спящую Кирстен. Ребенок крепко спал, до отвала накормленный молоком, а Эшли надеялась на короткую передышку…или хотя бы краткий сон. Ей придется положить Кирстен и вернуться в гостиную, чтобы взять Карен, а потом она…

- Пссссс, - шикнул Виктор. - Эй! Ты, с ребенком!

Она обернулась и увидела мужа, стоящего в коридоре и держащего Карен одной рукой как футбольный мяч.

- Это ваш ребенок, леди? Я нашел ее на полу в гостиной.

- Ха-ха, и говори потише. Я боялась, что разбужу их, если возьму обеих за один раз.

- Они долго будут спать? - разочарованно поинтересовался он. Это был не первый раз, когда Виктор улизнул домой пораньше, чтобы повозиться с малышками. Не то чтобы в возрасте шести недель они многое могли, но, к чести Виктора, ему нравилось все, даже менять подгузники.

- Возможно. Мне нужно поспать.

- Где Марни?

- Она взяла выходной, - взглянув на его насупленные брови, она добавила: - Да ради Бога, Виктор, я могу позаботиться о детях один день сама. Просто подумай, если бы мы с тобой не остались вместе, у меня бы вообще помощи не было...

- Давай не будем об этом, - его передернуло. - Мысль о том, что ты была бы сама по себе с двумя новорожденными - просто… ужас.

- Я бы справилась.

- И сошла бы в могилу раньше срока, точно.

- Ты прав. Давай не будем об этом.

Они без лишних слов подоткнули одеяльца деткам в их кроватках. Сначала они собирались сделать отдельные комнаты для близнецов, но когда малышки засыпали, то спали крепко, так что не стоило беспокоиться о том, что одна из них разбудит другую посреди ночи. Дабы Эшли и Виктору не приходилось бегать по всему дому, чтобы успокаивать плачущих младенцев в разных комнатах, девочкам устроили детскую в одной.