Ложь (ЛП)

И все же он все еще стоял там, желая, чтобы мы двинулись дальше, чтобы получили еще один шанс. После всего, что я сказала, и всего того, через что мы прошли, он хотел, чтобы мы начали все сначала.

Можем ли мы сделать это? Можем ли мы действительно оставить все позади и начать с нуля? Забыть старую любовь и построить новую?

Я хочу в это верить, правда, хочу.

Слишком многое поставлено на карту.

В конце концов, дело не только в вине за смерть Миранды и Хэймиша. Дело в том, что после этого я никогда не видела Бригса. Когда мое сердце разбилось, как стекло, пока я горела от стыда.

Он разбил меня на части.

И именно это легко может случиться снова. Нет никакой гарантии, что этого не произойдёт. Бригс может так же легко запаниковать, как только что поступила я. И если все станет серьёзно, что произойдет, когда мы встретим его семью? Если он познакомиться с моей? Сможем ли мы когда-нибудь рассказать им, как мы впервые встретились?

Другая причина в том, что у нас нет иного выбора, кроме как стать чем-то серьезным. Возможно, мы начинаем с начала, но в тот момент, когда мы окажемся в кровати, мы станем всем. Я знаю его. Знаю себя. Никаких медленных детских шагов.

Просто не уверена, что готова ко всему этому.

И не уверена, что смогу жить ни с чем.

Я возвращаюсь в квартиру, и Мелисса, как обычно, ждет меня. Она словно перестала ходить на свидания или спать в тот момент, когда я начала ходить на эти встречи, и она теперь болтается дома, ожидая меня. Как моя мать. Конечно, она думает, что я выхожу с выдуманным «Брэдли» из программы по истории искусств и, прежде чем я ушла сегодня вечером, она возлагала на меня большие надежды.

Но когда она видит мое лицо, голодный до подробностей взгляд пропадает. Она подходит ко мне, воркуя:

— Что случилось?

Мне нужно придумать оправдание, но я чувствую, что больше у меня их не осталось.

— Он продинамил меня, — говорю я, заходя в свою спальню, прыгая на кровать и снимая сапоги.

— Что? — Восклицает она. — Почему ты сразу же не вернулась домой?

— Я действительно хотела посмотреть фильм, — говорю ей, чувствуя себя плохо из-за того, что лгу. — Я привыкла ходить туда одна.

— Может он пошёл не в тот кинотеатр. Или, — она щёлкает пальцами, — может это ты напутала.

Я качаю головой.

— Нет. Я позвонила ему, и он сказал, что забыл, что занят и перезвонит мне. На заднем плане было слышно, как хихикает девушка. Он так и не перезвонил, — я вдобавок пожимаю плечами, не делая из этого большое событие. — Все нормально. Зато я вышла из дома.

— Но ты выглядишь такой расстроенной, — говорит она. — Твоя тушь размазана. Я не видела тебя такой ... ну с тех пор, как он, тот, которого нельзя называть…

Профессор Голубые Глазки.

Измученное лицо Бригса всплывает передо мной, и я быстро закрываю глаза, словно это поможет ему уйти. Он сияет в моем сознании сильнее, чем когда-либо.

— Я просто... — цепляюсь за правильные слова, слова, которые не являются ложью. — Обескуражена. И разочарована.

— Да, я понимаю, — медленно говорит она. — Должна сказать, Таша, приятно видеть, как ты страдаешь.

Я поднимаю брови.

— Ты серьезно?

Она ухмыляется в ответ.

— Я просто говорю, с тех пор, как ты вернулась в Лондон, последние несколько месяцев ты была чертовым роботом. Я понимаю, что ты пытаешься укрепить баррикады и двигаться дальше, но время от времени тебе нужно испытывать хоть какие-то эмоции, даже плохие. Они не делают тебя слабой.

Черт возьми, она на самом деле милая и, по-видимому, говорит искренне. Я тронута.

— В любом случае, — говорит она, — я оставляю тебя. Но если тебе когда-нибудь захочется поговорить, я здесь. Просто рада, что ты выходишь из дома и не позволяешь прошлому определять тебя. Ты лучше, чем это.

Но когда этой ночью я засыпаю, то знаю, что это ложь. Я точно могу быть лучше того человека, который сегодня вечером отправился в кино с Бригсом и напал на него в тот момент, когда он подошел слишком близко, тогда, когда я безумно испугалась.

Завтра мне необходимо найти способ исправить положение, даже если это причиняет мне боль.

***

На следующий день я набираюсь смелости пойти в кабинет Бригса. Я не получила письма от него о вчерашнем, и не хотела сама писать ему по электронной почте, потому что то, что я должна сказать, нельзя сделать таким способом. Слишком бездушно, слишком холодно, чтобы сказать, что я хочу его так же, как он хочет меня. Я хочу попробовать еще раз.

Но лишь потому, что я приняла решение, не значит, что я не безумно напугана. Как и на прошлой неделе, за неделю до этого, я практически заставляю себя пойти на его этаж и, когда снова обнаруживаю, что дверь в его кабинет закрыта, я знаю, что у меня есть последний шанс повернуться и сбежать, игнорируя все это к черту.

Но я знаю, что не могу больше дурачить себя. Я не могу больше игнорировать происходящее.

До того, как растеряю все смелость, я быстро стучу в дверь. Мой стук простой, не похож на тот глуповатый, который я привыкла использовать в старые времена.

Тем не менее, я не слышу ответа. Никакого движения.

Может, его там даже нет.

Стучу снова.

Тишина.