Ложь напрокат

Тетя Зоя вызвала «скорую помощь» и вновь вернулась к Юрию Рудольфовичу. Он все пытался что-то сказать Ольге. Про мать Анастасию и про Москву. Ольга толком не слушала и истерично убеждала отца, что сейчас приедут врачи и все будет хорошо. Он ни в коем случае не умрет. Он просто не может умереть, иначе что ей тогда делать? Юрий Рудольфович слабеющей рукой пытался показать на дверь комнаты. Синеющие губы что-то шептали. Тетя Зоя разобрала только одно слово: «гадина». Потом им показалось, что он перестал дышать. Ольга захлебнулась криком. Тетя Зоя рванула ее за руку так, что она чуть не упала:

– Слушай сюда, девка. Не знаю, за что ты его, только я ничего никому не скажу. Уходи отсюда немедленно! Слышишь? Бери билет и уезжай.

Ольга с истеричным плачем мотала головой из стороны в сторону и кричала, что это не она…

Милиция прибыла раньше, чем «скорая». Врач, находившийся в составе следственной бригады, обнаружил, что потерпевший жив. На короткое время ему удалось привести его в чувство. На вопрос следователя, кто ударил его ножом, он вполне внятно прошептал: «Дочь». Увидев перед собой Ольгу, слабо улыбнулся, потом лицо его приняло тревожное выражение, и он с надрывом зашептал: «Нет… нет… нет…» Потом потерял сознание и больше в него не приходил. Умер по дороге в больницу.

– Ольгу арестовали за убийство отца? – спросила я замолчавшего Листратова.

– Арестовали, – очнувшись от своих размышлений, откликнулся он. – Но не за убийство. К уголовной ответственности она была привлечена по статье сто одиннадцатой Уголовного кодекса – причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни… В конечном счете, она его, конечно, убила. Но убийство считается таковым только в том случае, если смерть явилась, как бы это тебе попроще объяснить… прямым и моментальным результатом.

– Можешь не напрягаться. Я поняла: пуля в лоб или нож в сердце – это убийство, в том случае, если потерпевший помер сразу, не мучаясь планами отмщения.

– Не думаю, что над этим можно шутить. Впрочем, ты права. – Он взглянул на часы и забеспокоился: – Из дома выгонят. Давай рассказывай, о чем умолчала, и я полетел…

Досказывала я быстро и уверенно. К концу рассказа глаза у Листратова приняли сначала изумленное, а потом и злое выражение. Я сразу поняла, что муж у меня очень хороший и выдержанный человек. Призвав его на кухню в качестве свидетеля, Виктор Васильевич неожиданно для меня рявкнул: «Димка! Какой бес тебя попутал жениться на этой ненормальной? Она ж нас всех в гроб вгонит!» Он еще много чем возмущался – так, как будто пару часов назад не выталкивал моего мужа из кухни и не пытался его примирить со мной как с неизбежным несчастьем. Димка, по-моему, тоже удивился, но спорить с Листратовым не стал. По крайней мере, он не орал так, как Виктор.

На крик прибежала Алена. Листратов обрадовался:

– Иди, иди сюда, ребенок. Посмотри внимательно на свою маму… – Тут он запнулся. Очевидно, придя к выводу, что непедагогично давать нехорошую оценку родителям в присутствии детей, Виктор Васильевич кашлянул в кулак и продолжил: – Она у тебя хорошая, только… Как бы это выразиться…

– Шлепнутая пыльным мешком из-за угла! – радостно подхватила дочь. – У нее дурная наследственность – тетя в Тамбове. Тоже шлепнутая… И я такая же буду. Самый умный у нас в семье – Славка. Удрал к бабуле и горя не знает. Пойти ему позвонить, чтобы зря не учился – все равно кретином вырастет.

– Да, Леночка. Пойди позвони, – одобрил Листратов. – Скажи ему, чтобы он еще и завтра там пожил. И тебе бы, деточка, не мешало проведать бабушку.

– Дядя Витя, я не могу. – Голос у дочери стал серьезным и печальным. – У меня нет красной шапочки. Белая есть, голубая есть. Даже зеленой обзавелась, а вот красной – увы… Ну, я думаю, вы тут сами разберетесь, кто у вас поумнее будет. Я ушла…

– Ирина, ты меня извини. Сорвался. – Листратов казался сконфуженным. – Но неужели же тебе не пришло в голову, что ты натворила?

Я пожала плечами. Как ни странно, но обидно не было. Если Виктор так разошелся – значит, есть причина.

– Тогда очередной вопрос. Ты решила устроить встречу в воскресенье. Почему?

– Так просто. Подумала, что Татьяне с Сергеем надо прийти в себя, нам с Наташкой отдохнуть. У меня стирки накопилось, семью забросила… Ну и с новыми силами… Да что я такого сделала?

– Я наслышан о твоей хваленой интуиции. Но она погибнет вместе с тобой просто потому, что у тебя очень плохо с логикой!

– То есть как погибнет? Мне в понедельник на работу. Меня шеф убьет!

Краем глаза я успела заметить, как Димка шагнул ко мне. Кажется, он решил меня защищать. Только еще не разобрался от кого…

– Ты сегодня позвонила этому Тимошенко, так? – менторским тоном процедил Листратов, и я поспешила это подтвердить. – Он уверял, что никому ключи от машины Королькова не передавал и лично отогнал ее в ремонт, так?

И чего заладил «так» да «так»?

– Ну так. Дальше что?