Ложь «Родноверов»

«Идол Перуна был поставлен Добрыней в том месте, которое до сих пор называется Перынью, как об этом свидетельствует Адам Олеарий, побывавший в Новгороде в 1654 г.:

«Новгородцы, когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном. т. е. богом огня, ибо русские огонь называют «перун». И на том месте, где стоял этот их идол, построен монастырь, удержавший имя идола и названный Перунским монастырем. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу (молнию) или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днем, ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса.

И если служитель при этом огне по нерадению допускал огню потухнуть, то наказывался смертью» (Подробное описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию, составленное секретарем посольства Адамом Олеарием. М., 1870, с. 80-81. Далее следует рассказ о дубине, брошенной Перуном и о ежегодном празднике Перуна. О языческом культе деревьев см. с. 60-61.)».

Я коснулся этого божества, потому как он хорошо известен историкам, чем моментально воспользовались «родноверы». Только это не отец их, как они заверяют, а огонь. Будем поклоняться огню? Конечно, нет. Сегодня, в отличие от древних веков, сам по себе огонь нам не кажется какой-то мистической ипостасью. Да и чем-то уж очень необходимым, без чего не прожить. Мало того, что его теперь стало легко раздобыть, мы можем разогреть или приготовить пищу и другими способами. Как и отопить жилище.

Но через порог огнепоклонение ступили многие народы. А сейчас, насколько это актуально? Говорит о развитии и пути вперед или об обратном? Причем, в действиях наших предков прослеживается явный примитивизм. Даже довести до ума и как-то развить теорию об огне они не сумели. В отличие от тех же персидских огнепоклонниках.

Теперь перейдем к, непосредственно, самому началу Крещения. Некому, как сегодня иногда озвучивается, якобы, военному вмешательству христиан.

«В Новеграде людие, уведавше еже Добрыня идет крестити я, учиниша вече и закляшася вси – не пустити во град и не дати идолы опровергнут. И егда приидохом, они, разметавше мост великий, изыдоша со оружием. И аще Добрыня прещением и лагодными словы увещевая их, обаче они ни слышати хотяху. И вывезше 2 порока (метательных орудия) великие со множеством камения, поставиша на мосту, яко на сущие враги своя. Высший же над жрецы славян Богомил, сладкоречия ради наречен СОЛОВЕЙ, велъми претя люду покоритися.

Мы же стояхом на Торговой стороне, ходихом по торжищам и улицам, учахом люди, елико можахом … И тако пребыхом два дни, неколико сот крестя. Тогда тысецкий новгородский Угоняй, ездя всюду, вопил:

«Лучше нам помрети, неже боги наша дати на поругание!»

Добрыня еде в Новгород. К слову, в свой родной город. Где жрецы возмущают народ. Это единственный случай, известие о котором дошло до наших дней, свидетельствующий о «большой драке» христиан и язычников. Этим фактом к месту и без постоянно прибегают «родноверы», плачущие о каком-то истреблении. И раз больше им вспомнить, по сути, нечего, они манипулируют именно этим событием уже довольно-таки долго и останавливаться не собираются.