Ложь (СИ)

- Они, и вправду, ничтожны. Я тоже презираю их, хотя и не говорю об этом с таким пафосом. Однако, не станете же Вы презирать Рикардо Сильвейру за то, что он чувствовал в крови тягу к приключениям, за желание через год-два стать богатым, а, возможно, и через несколько месяцев. Недавно я как раз прочитала, что искатели алмазов в Рио Карони могут разбогатеть меньше, чем за год, если им немного повезет.

- Кое-кто действительно разбогател, но большинство так и осталось навсегда в том тропическом лесу. Кого-то загрызли хищники, кто-то стал жертвой болотной лихорадки и малярии… Но чаще всего они спивались или становились жертвой предательского ножа кого-нибудь из дружков, уроженцев здешних мест, из тех, кто вынужден работать, как раб.

- Разумеется, старательство – опасное занятие. Оно не могло бы называться авантюрой, если бы не было рискованным. Однако, я не удивлюсь, если мужчина станет рисковать собой, чтобы добиться своего. Более того, мне кажется странным, что такой мужчина, как Вы, не понимает подобных вещей. По-моему, Вы из породы тех людей, что рождены для триумфа, из тех, кто преодолеет все трудности и окажется сильнее тропического леса с его зверями, вероломством и болезнями.

- Возможно, но Рикардо был из другого теста.

- Что Вы имеете в виду? Быть может, у вас есть какие-то известия о нем?.. Что-то плохое?

- Нет, мне ничего не известно о нем. Как я сказал, с некоторых пор, мы жили далеко друг от друга, но мне тревожно. Рикардо не вернулся, и не дал весточки о себе.

- Он уехал месяцев семь – восемь назад…

- Нет. Еще раньше.

- Девять… Максимум десять. Я абсолютно уверенав этом. В прошлом году, в начале весны, Рикардо был с нами. Тогда ему в первый раз сказали, что Джонни возвращается.

- Вот как?

- И он, недолго думая, совершенно неожиданно для всех решил уехать.

- И Вам его поступок кажется правильным?..

- Призн'aюсь – да; я предпочитаю жить, а не прозябать. Я не согласна с людьми, которые всё берегут, не растрачивая: деньги, жизнь, чувства. Я лучше отдам свое сердце, даже если это принесет мне боль и слезы, буду бороться, чтобы победить или проиграть, я хочу любить и ненавидеть сполна.

- Тут я с Вами полностью согласен, сеньорита Кастело Бранко. Я тоже считаю, что есть только две вещи, которым можно посвятить свою жизнь целиком: любовь и ненависть. Я собираюсь жить ради страсти или ради мести. – В серых глазах Деметрио промелькнула странная вспышка, и Вероника зачарованно смотрела на него. Лицо Сан Тельмо выражало непреклонную решимость, а его слова опаляли, как жаркое пламя. Перед Деметрио девушка чувствует себя точь-в-точь как Джонни перед ней: ее влечет к нему, и в тоже время он ее пугает. Стараясь скрыть смятение, Вероника слабо улыбнулась краешком губ. – Мои слова кажутся Вам смешными?..

- Ничуть, Ваши слова не могут быть смешными. Мне кажется, Вас следует опасаться. К тому же, Вы всего лишь подтвердили мои слова. Я тоже считаю, что могу жить ради большой любви, сильной страсти, или ради великой ненависти…

Деметрио собрался возразить, но на застекленной ротонде показалась белокурая головка Вирхинии.

- Они здесь, Джонни, – прощебетала Вирхиния. – Думаю, вы простите нас, если мы прервали ваш интересный разговор, – тут же обратилась она к Деметрио и Веронике. – Мы с Джонни минут двадцать, не меньше, бродили повсюду, разыскивая вас. Мы вам не помешали?..

- Ради Бога, сеньорита!.. Не желаете присесть? – Деметрио встал со стула, и Вирхиния тут же поспешила занять его место. Джонни медленно, даже с некоторой опаской, подошел к ним, и вопросительно взглянул на Веронику.

- Тебе стало плохо, Вероника? – спросил он с тревогой.

- Плохо? Что за чушь!

- Но вы перестали танцевать.

- Это – моя вина, – поспешил ответить Деметрио.

- Сеньор Сан Тельмо настаивал, что он скверный танцор, хотя, на мой взгляд, было достаточно немного потанцевать, чтобы исправить это. Одним словом, сеньор Сан Тельмо предпочел беседу танцам.

- Не могу осуждать его, поскольку на его месте, я выбрал бы то же самое.

- Тысячу раз прошу простить меня, сеньорита де Кастело Бранко. Надеюсь, в ближайшее время Вы с лихвой компенсируете пропущенный танец.

- Именно это мне и нужно. Вы меня простите, не правда ли?

- Ну что Вы, право, не стоит беспокоиться.

- Идем, Вероника? – Джонни предложил ей руку.

- Идем, Джонни... И не тревожьтесь о том, что не умеете танцевать, сеньор Сан Тельмо, беседовать с Вами тоже приятно. – Вероника приняла предложенную руку, и Джонни чуть ли не силой увлек ее за собой подальше от Деметрио.

- Сразу видно, что они нравятся друг другу, – с напускным равнодушием улыбнулась Вирхиния.

- И в самом деле… Ваша сестра очаровательна…

- Мы и не сестры с ней вовсе, даже не кузины… Вот Джонни и я – кузены. Мой отец и дядя Теодоро были родными братьями, а отец Вероники был им не то двоюродным, не то троюродным братом, словом седьмая вода на киселе. То, что у нас одинаковые фамилии, не более чем простое совпадение.

- Я догадался. Вы с ней почти не похожи, точнее совсем не похожи.

- В этом мне ее не победить, Вероника – настоящая красавица.