Ложь во спасение

Хотелось сказать какую-нибудь глупую резкость, как в детстве, когда соседка по парте говорит, что ты слишком засматриваешься на одноклассника. Но я же вроде бы успела вырасти.

— Да, ты прав… Глупо, да?

— Ну почему же сразу глупо, Ринэ? — не согласился со мной брат. — В нем много того, что привлекает женщин. Да и нужно радоваться, что ты вообще реагируешь на представителей мужского пола таким образом. Это нормально, дорогая. А вот быть к ним безразличной — нет. Ты же молодая женщина, в конце концов.

— Это… Я сама не знаю, что это, — растерянно пробормотала я. — И тем более не понимаю, почему ты говоришь так, будто одобряешь эту мою… заинтересованность.

— Потому что это хорошо для тебя, Риннэлис, — только и сказал Риэнхарн с чуть покровительственной улыбкой. Улыбкой настоящего старшего брата, который знает то, что тебе еще непонятно.

А солнце понемногу клонилось к горизонту и из белого становилось красным, цвета свежей крови. От этого становилось не по себе и хотелось ускорить шаг, чтобы убедиться в том, что с его мерзкой светлостью все в порядке и он все такой же властный и пугающий, как и прежде.

С лордом мы столкнулись практически сразу же, как вошли в замок, он, похоже, поджидал нас. Его светлость буквально источал напряжение, губы его были плотно сжаты, а в глазах застыло странное выражение — отчаяние пополам с решимостью. Мне показалось, что он себя уже приговорил и теперь ждет свершения приговора. Нет. Не смиренно, лорду Линху смирение вообще неведомо, но с тем спокойствием, которое даже на пороге смерти позволяет поступать как должно.

Возможно, этой ночью ему — нам — повезет и все разрешится без жертв.

Я понимала, что решилась попытаться спасти его не только да и не столько ради мести. И скрыла свои планы не для того, чтобы в случае успеха посмотреть, какое выражение будет на рысьем лице. Нет ничего более жестокого, чем подавать напрасные надежды. А сейчас лорду и так хватает боли и страха, я просто не могу добавить к его грузу еще один камень.

— Как ваши дела, Аэн, ларэ Риннэлис? — осведомился лорд Линх.

Я бы даже поверила, что его светлость занимают исключительно дела следственные, если бы видела его впервые. Теперь же я была в состоянии заметить тот груз тревоги, что на него давит.

— Неплохо повеселились, каэ Орон. Ты должен был весь день мучиться икотой от тех слов, которыми тебя поминали подданные, — с усмешкой отозвался брат.

Оборотень, будто отражение в зеркале, повторил гримасу кровника.

— У меня иммунитет к проклятиям, Аэн. А как вы развлеклись, ларэ Риннэлис?

Мне не понравился ни сам вопрос, ни тон, которым он был задан.

— Неплохо, мой лорд. Очень неплохо, — холодно ответила я.

Перевертыш уставился мне в глаза, я же не стала отводить взгляд. И вот мы застыли, как две кобры. Не хватало только шипения и раздутых черных капюшонов. Вообще, все выглядело бы почти благопристойно, если бы у оборотней не считалось вызывающим так долго смотреть в глаза друг другу.

— Каэ Орон, солнце, — прервал наше безмолвное противостояние Риэнхарн.

Тот, как показалось мне, чуть побледнел и кивнул.

— Куда? — спросил он.

— Как хочешь, каэ Орон. Но если к тебе, то Ринэ надо бы взять с собой сорочку и халат, ей будет неудобно спать так, в платье.

А я вот о таких бытовых проблемах и не задумывалась. Но для этого у меня теперь есть кто-то более внимательный, кто заботится обо мне.

— Тогда у меня, — ответил лорд. — Идите возьмите что нужно, а я буду ждать вас в комнатах.

Я кожей чувствовала, что ему ни на миг не хочется отпускать нас от себя. Ему было страшно, да и кто бы не испугался в подобной ситуации. Но лорд нас отпустил. И я понимала почему. Гордость. Гордость Третьего лорда соответствовала его статусу в клане.

— Мы придем как можно быстрее, каэ Орон, — заверил Риэнхарн.

Иногда меня поражает его благородство… и становится стыдно за свою мстительность и мелочность. Если бы кого-то я и назвала идеальным мужчиной, то исключительно своего брата.

— Ему страшно, — тихо сказала я, когда мы с кахэ отошли достаточно далеко, чтобы лорд нас точно не услышал.

— Это неудивительно в его ситуации, дорогая. Я бы тоже боялся.

Брат был задумчив и как-то до странности отрешен.

— Если с ним что-то произойдет, ты не обрадуешься, — зачем-то пробормотала я.

— Да. Каэ Орон предельно честен и с друзьями и с врагами. И по-своему великодушен и благороден. Это драгоценно. Порой даже среди тех, кто с тобой одной крови, встречаются негодяи… — В голосе Риэнхарна проскользнула застарелая горечь.

— Таэллон? — только и спросила я.

— Уже тогда знала, да? — усмехнулся кахэ. — Хотя что я спрашиваю… Конечно, ты знала. Ты многое умеешь читать в чужих душах. Скажи, что ты увидела в нем? Что такого?

Я многое вижу. И ты тоже многое видишь, брат мой, но ты неспособен увидеть дурное в тех, кого считаешь близкими.