Ложь во спасение

— Никак, — ответил спокойно и невозмутимо кахэ. — Нужно просто поступить так, как считаешь правильным. Ты достаточно разумен и в силу некоторых обстоятельств дорожишь моей сестрой, — значит, сделаешь все как должно.

— И это все?

— Нет. Я хочу получить доказательства того, что ты сумеешь защитить ее от любой опасности. Пусть даже в ущерб себе, — с какой-то мрачноватой торжественностью изрек кахэ и тяжелым взглядом смерил кровника. — Риннэлис дорога мне… пожалуй, дороже многих родственников по крови. И если она будет связана с каким-то мужчиной, я должен быть уверен в ее благополучии, счастье и безопасности.

Линх задумался. Сложные условия. Очень сложные. Особенно если учитывать, что критерии целиком и полностью субъективны. Вот как убедить кровника в своей пригодности в качестве супруга? Но торговаться в такой ситуации кощунственно и по обычаям кахэ, и по обычаям оборотней. Если ты просишь девушку у ее родичей, то должен выполнить все требования, чтобы получить желаемое. Таковы освященные веками традиции.

— И если я сделаю то, что ты просишь, она станет моей?

— Да, — подтвердил Аэн. — Но женой. Риннэлис не будет гостьей клана Рысей, она станет твоей леди. Меньшее неприемлемо.

Человек — и вдруг леди, законная супруга Третьего лорда? Да клан с ума сойдет. Поголовно. Родичи взбесятся. Такой позор — связать себя со смертной, усаживать ее рядом на всех церемониях, выказывать ей почтение как равной и избранной в свои спутницы. Стыд и унижение для любого в клане.

И только она достойна идти с ним рука об руку по жизни.

Приворот тут ни при чем. Просто Риннэлис Тьен-и-Аэн в своем роде совершенство.

— Даже и не думал об ином, — твердо ответил Линх каэ Орон. — Если ты отдашь ее мне, Риннэлис станет моей леди, законной супругой волей богов, и будет получать все уважение и почет, которые положены супруге Третьего лорда.

Риэнхарн был спокоен и доволен. Сестра теперь устроена в жизни, и устроена просто отлично. Если Линх каэ Орон чего-то хочет, он этого добивается, а получив желаемое, бережет и лелеет. Нрав и привычки кровника кахэ знал от и до. Такому можно доверить собственную сестру, которая прочно обосновалась в сердце своего брата. Раньше, когда чувства Риннэлис еще не проявились, Риэнхарн сомневался, стоит ли доверять оборотню девушку. Но уж если царственно спокойная змея краснеет в присутствии Третьего лорда как девочка-подросток, то можно со спокойной душой передать ее будущее в другие руки, которые будут столь же надежными и бережными, как руки любящего брата.

Немаловажен и тот факт, что при заключении брака между представителями родов Аэн и каэ Орон кровная месть между Домом Эррис и кланом Рысей будет прекращена. Это во многом облегчит жизнь обеим сторонам конфликта, хоть и сделает ее чуть более скучной и будничной. Все же кровная месть добавляет существованию определенный пряный привкус. Однако кровников у Дома Эррис достаточно, а вот претендентов на руку Риннэлис вряд ли когда-то будет много. Каким бы сокровищем та ни являлась.

Теперь только осталось сломить сопротивление сестры, а склад ее ума и характера заставляет думать, что отбиваться от выгодного и потенциально счастливого брака она будет изо всех своих немалых сил. Риннэлис бывает упорна во всем, а уж в глупости своей наверняка будет упорна вдвойне.

ГЛАВА 18

Наверное, каждая девушка не одну ночь в жизни проворочалась без сна, терзаемая мыслями о предмете своего романтического увлечения. Я всегда испытывала чувство гордости, что в этом смысле являлась исключением. Я им и осталась в некотором роде. Теперь я тоже не могла уснуть, и причиной этого был Линх каэ Орон. Но градус банальности снижался тем, что все эти страдания пришли ко мне при свете солнца.

Я попросту влюбилась в лорда. И до последнего не понимала такой глупости. Я была будто маленькая девочка, которая бьет предмет своего обожания тяжелым учебником по голове. Риэнхарн был прав. Я просто не умею любить. Почему-то не научилась. Застряла на уровне подростка лет двенадцати.

Боги, Риннэлис Тьен, какой же ты на самом деле ребенок… И осознавать это до крайности унизительно.

В который раз за прошедший час я тяжело вздохнула. Как какая-то изнеженная, истеричная барышня. Боги…

Мой приступ хандры был нарушен скрипнувшей дверью и прозвучавшим голосом мамы:

— Риннэлис, нам нужно поговорить. Я знаю, что ты не спишь.

Я повернулась к родительнице, впрочем не вставая.

Она присела на кровать и взяла меня за руку.

— Ты выглядишь как побитая собака, дорогая, — тихо и как-то ласково произнесла матушка, чуть сжимая ладонь.

— Ты знаешь, а ведь на самом деле это больно… — измученно вздохнула я. — Взрослеть больно.

— Меняться всегда больно, — кивнула мама. — Особенно в лучшую сторону. Но ты же у меня сильная. Ты справишься.

— Все идет правильно? — почти шепотом спросила я.

— Да, дорогая. Все идет правильно и хорошо. Не бойся, — улыбнулась моя драгоценная родительница.