Ложь во спасение

Он ел что хотел и когда хотел. Ложился спать, когда уставал, а когда чувствовал, что отдохнул, поднимался и двигался дальше.

Каждый день из тех лет, что он провел в камере, он мечтал именно об этом. О свободе. И о том, что он будет с этой свободой делать.

Никаких иллюзий о порядочности среди воров он не питал – слишком долго сам был вором. Но предательство нельзя оставлять безнаказанным. Эта мысль и гнала его вперед.

Она привела его в Атланту, где он с легкостью получил требуемую информацию.

В Мариэтте он залез в одну двухэтажную квартирку и, среди прочего, стащил пистолет двадцать пятого калибра, хранившийся по недомыслию прямо в тумбочке, а в кабинете поживился еще и девятимиллиметровой пушкой.

А ведь в доме живут дети, подумал он, когда обшаривал мальчишечью и девчачью комнаты. Да он тут, можно сказать, детские жизни спас.

Игровую приставку он детишкам оставил, а вот айпэды и еще один ноутбук забрал, а заодно и спрятанное в морозильнике бабло, бриллиантовый браслет и серьги, а также скатанные в трубочку деньги из коробки с украшениями. И еще пару туристических ботинок – ведь подошли же по размеру!

Но когда он прибыл в Вилланову, баба, с которой хороводился Джейк, уже отвалила.

Он забрался в особняк, проверил сейф, походил по дому. Да, Джейк неслабо устроился, и от этого в горле встал горький ком.

Из телефона-автомата он позвонил риелторше и узнал, что дом продается до погашения ипотеки. Выходит, Джейк не так уж здорово и устроился, а?

Несколько дней он провел в округе, чтобы получше оглядеться, потом отправился в Теннесси.

Снял там домишко в десяти милях от Рандеву-Риджа – на три месяца, без оформления, просто расплатился наличными и все. Здесь он назвался Майло Кестрелингом, менеджером среднего звена в одной оптовой компании из Таллахасси. Разведен, детей нет.

Он мог бы привести массу подробностей своей легенды, но это не понадобилось – хозяин был счастлив получить наличные.

Никаких знакомых у него тут не было, и все равно требовалось быть осмотрительным. Тем более что полиция не сидела сложа руки, расследуя убийство Мелинды.

По мнению Харлоу, ее убила собственная глупость. Может, это она в тюрьме отупела, но главное – она больше ему не мешала.

Теперь вот эта рыжая. Это отдельная песня. Но пока, что ему нужно, он добыл. На время будет чем заняться.

Он подумал, она все спрятала в доме своего парня. Он, конечно, поторопился. Всегда лучше работать в пустом доме, но дверь была не заперта, а компьютер – вот он, на столе.

Неважно. Зато теперь у него есть информация.

И конечно, было рискованно вот так впрямую подваливать к рыжей на улице, но зато и тут он добыл что хотел. И главное, он ведь смотрел ей прямо в глаза, и непохоже, чтобы она его признала.

Она вроде не во вкусе Джейка, но черт его знает, может, в том и был расчет?

Здесь есть над чем подумать, но сегодняшний вечер он посвятит цифрам. И еще у него есть фотографии и ее переписка по Интернету. У него перед глазами – жизни нескольких людей.

И он знает, как ими распорядиться.

И что с ними потом сделать.

24

По берегам ручьев буйно цвели дикие рододендроны. Яркие гроздья цветов, пылая, раскрасили склоны. Выше в горах из густых ярко-зеленых папоротников тут и там выглядывали ярко-желтые цветки клинтонии.

Когда выдавалось время, Шелби брала Кэлли с собой на прогулку, и они собирали цветы. Иногда же просто сидели и слушали пение птиц. Как-то раз, с безопасного расстояния, она позволила девочке вместе с ней наблюдать, как медведь ловит рыбу в бурлящем потоке, после чего удаляется к себе в чащу леса.

Четвертый день рождения Кэлли отмечала в саду за домом, где росла ее мама, с друзьями и сверстниками, с родными, с теми, кто ее любит.

Для Шелби это был самый большой праздник.

Был заказан шоколадный торт в форме замка со всеми персонажами «Шрека». Игры, подарки, воздушные шары, транспаранты.

– Такого счастливого дня рождения у нее еще не было.

Шелби сидела рядом с Виолой, которая с правнуком на руках смотрела, как малышня плюхается в бассейн с горки, подаренной Кэлли на день рождения.

– Теперь она уже большая и понимает, что такое день рождения.

– И не только это, бабуль.

Виола кивнула.

– Не только. А про отца она никогда не спрашивает?

– Нет. С тех пор как мы приехали, ни словом его не упомянула. Как будто отрезало. Я даже не могу понять, хорошо это или плохо.

– Ей хорошо. Когда-нибудь у нее появятся вопросы, и тебе придется на них отвечать, но сейчас она счастлива, и это главное. У нее определенно роман с Гриффом.

Шелби с улыбкой посмотрела на мокрую Кэлли, виснущую у Гриффа на ногах.

– Это уж точно.

– А у тебя?

– Не стану врать, что между нами ничего нет. А поскольку сегодняшнее положение дел меня более чем устраивает, то я даже не загадываю, когда и чем это закончится.

– У тебя теперь уже не такой печальный и встревоженный вид, как был. Между прочим, глаза-то у тебя мои. Как и у мамы. И у Кэлли тоже, – заметила Виола. – Так что выражение этих глаз я читаю легко.

– Я бы сказала, печаль ушла, а тревоги стало меньше. Ты не хочешь дать еще кому-нибудь подержать этого младенца?