Ложь во спасение

Мне становится грустно и смешно одновременно. Пытаясь разобраться в собственных эмоциях, ловлю интригующий взгляд официанта и понимаю, что он еще не все сказал.

Слабый запах миндаля и кофейных зерен доносится от его гладко выбритой щеки. Мне хочется дотронуться до этой щеки, мне хочется нарушить правила, но вместо этого я почему-то тихо спрашиваю:

– Да? И что же это?

Интригующая пауза все продолжается. Уважая молчание Бруно и отдавая должное величию ситуации, изо всех сил пытаюсь сохранить заинтересованное выражение на лице, тем временем лениво перебирая возможные варианты его ответа.

Старушка Монсеррат с двухчасовым концертом, увенчанным «Барселоной» в дуэте с воскресшим на время визита в российскую столицу Фредди Меркьюри? Это было бы слишком просто. Коррида с настоящим испанским матадором и настоящим испанским быком на узкой сценической площадке – нелепо. Заливное из рыбы, пойманной на заре христианской эпохи апостолом Иаковом, подаваемое за счет заведения, – слишком рискованно для желудка.

Нет, ни то, ни другое и ни третье.

Тогда, черт возьми, что же?

Пауза затянулась – еще несколько секунд, и я уже не смогу справиться с зевотой.

Черные и длинные ресницы Бруно взлетают вверх, плавно опускаются вниз, и наконец он произносит:

– Пабло Гавальда.

«Пабло Гавальда», – мысленно повторяю я. Мне хочется реветь от досады. Чертов Бруно, оказывается, не на шутку заинтриговал меня своим долгим молчанием, и вот теперь я чувствую себя так, как чувствует себя пассажир самолета, летящего в город его мечты Париж, но по непредвиденным обстоятельствам вдруг приземляющегося в районе деревни Большие Коромысла, как раз в окрестностях местной птицефабрики. Как котенок, которому вместо миски с хрустящими мясными шариками подсунули миску с его собственными засохшими экскрементами.

Пабло Гавальда – это даже не испанский король.

Это вообще неизвестно кто.

Если это имя ни о чем не говорит мне – мне, с раннего детства помешанной на Испании, с раннего детства бредящей Испанией, вот уже третий год целенаправленно изучающей на филологическом факультете самого престижного университета страны язык, историю и культуру Испании, – значит, тарелка с засохшими экскрементами была вполне удачным сравнением.