Ложь за ложь

Я колебался, не зная, как ответить. Впервые за много лет я чувствовал себя… нормальным. Здесь, в этом доме, было столько хороших воспоминаний о тех временах, когда хоккей еще не перевернул мою жизнь, когда я, обычный мальчишка, проводил лето за рыбалкой и не мечтал ни о чем ином… Как мне не хотелось расставаться с этим ощущением!

На душе было удивительно легко – не возникало даже тени подозрения, что Лейни интересует исключительно моя популярность и банковский счет. Какой может быть вред от маленькой невинной лжи? Не окажись я таким хорошим хоккеистом, я бы действительно стал фермером!

– Я этим всю юность занимался, – нашелся я, решив не плести небылицы, но и не сказав правды.

– Вот здорово! А брат и сестра тебе помогают?

– Они выбрали другие профессии. Брат работает в анимации, а сестра учится на врача, будет специалистом по лечебной физкультуре.

– Как хорошо! А у меня все братья разводят молочных коров, одна из сестер ведет бухгалтерию, а две другие занимаются сбытом продукции.

Я ухватился за возможность увести разговор от себя – мне было неловко от своей лжи.

– Значит, только ты не занимаешься производством молока? Как же тебе удалось отбиться?

Лейни опустила глаза и пожала плечами.

– Я им помогаю, но я не пошла на специальность, связанную с сельским хозяйством. Сперва было непросто – наша семья привыкла держаться вместе, а меня так просто за руку водили – младшенькая и все такое. Но я очень люблю учиться и часто увлекаюсь чем-то новым. – Она откинулась на стуле, держа бокал обеими руками, как миску. – А ты колледж заканчивал?

– Пару лет проучился, но учеба – это не мое. Я люблю двигаться, а не сидеть за партой.

– М-да, это я вижу, – Лейни прошлась взглядом по моей обтянутой футболкой груди и прикусила губу. Это не показалось мне кокетством – скорее она высказалась начистоту и смутилась. Кашлянув, она коснулась тыльной стороной руки разгоревшейся щеки. – По-моему, вино ударило мне в голову. Здесь жарко?

– Нет, ты разрумянилась от вина. Тебе идет.

– Я, пожалуй, не буду допивать. – Лейни поставила бокал и отодвинулась на стуле: – Чур, я помогу убрать со стола.

Она сложила вилку и нож на тарелку, которую очистила с отменным аппетитом, и отнесла к раковине ополоснуть.

Я убирал соль и всякие приправы, а Лейни переставляла посуду в посудомойке. Она отказалась ставить туда кастрюли и сковородки, заверив, что там они не отмоются, а отскрести потом в десять раз труднее.

– Я вымою. – Она подтолкнула меня бедром, отодвигая от раковины.

– Ты гостья.

– Да мне в радость. – Она заткнула мойку, выжала туда жидкости для мытья посуды и открыла кран. – Плескаться в горячей воде всегда приятно.

Я прислонился боком к кухонному столу:

– В смысле?

– Да у меня там небольшая проблема с нагревателем…

Лейни не поднимала глаз, и я заподозрил, что там не просто «небольшая» проблема.

– Но горячая вода у тебя есть?

– Скоро все починят. – Она помахала мыльной рукой, отчего хлопья пены разлетелись в воздухе, приземлившись ей на грудь, в волосы – и на меня. – Ой! Извини…

Она обтерла мыльные руки о джинсы и начала смахивать пену с моей груди и шеи. Я ее не останавливал, испытывая настоящее блаженство от ее прикосновений.

Лейни скорчила прелестную гримаску.

– В волосах у тебя тоже пена. Прости, когда волнуюсь, я начинаю дергаться, а волнуюсь я постоянно. Еще я начинаю болтать и не могу остановиться.

– Значит, я вызываю у тебя волнение? – переспросил я, сдерживая улыбку.

– Ну, не совсем ты, а ситуация с этим коттеджем. Ты только не думай, что я пришла напрашиваться на помощь, или в расчете на дармовой ужин, или распоряжаться у тебя на кухне. Я лишь хотела еще раз тебя увидеть, извиниться и поблагодарить.

– Во-первых, тебе не за что извиняться. А подвез я тебя из чистого эгоизма.

– Какой же эгоизм в том, чтобы делать ненужный крюк?

– Я хотел провести с тобой побольше времени, не показавшись чересчур ретивым или навязчивым.

«И не отпугнув тебя».

Это казалось весьма вероятным, учитывая ее постоянную нервозность. Впрочем, я уже начал к этому привыкать и находил волнение Лейни умилительным.

– О, – ее язычок прошелся по нижней губе, пока Лейни обдумывала мое искреннее признание, – в таком случае я принесла пиво не в знак извинения и благодарности, а из желания увидеться.

– И вот ты здесь.

– И вот я здесь, – согласилась Лейни, моргая большими, как у оленя, глазами. Ее губы тронула смущенная улыбка.

– Если ты еще не поняла, я просто счастлив твоему появлению, и не только потому, что ты умеешь готовить обалденную фаршированную печеную картошку.

Ее румянец стал гуще на несколько оттенков розового.

Тыльной стороной руки, едва касаясь, я провел по ее теплой щеке.

– У меня что-то на лице? – ее голос был тихим, как шепот.

– Нет. Ты зарумянилась, и это красиво.

Я нагнул голову в безмолвной просьбе.

– Мне нравится это ощущение. – Лейни шагнула ко мне и вытянулась во весь рост. Ее груди задели мой живот, и очень теплые мягкие пальчики, в свою очередь, погладили мне щеку.

– Я тоже покраснел?

– Может быть. – Лейни прикусила губу, удерживая улыбку.

Я подался ближе.

– Лейни?

– Да, Эр Джей?