Ложь. Записки кулака

На вокзале давка, негде поставить ногу. По тому, как бегали железнодорожники, как милиционеры охраняли двери, ведущие к поездам, и патрулировали перрон, Никита понял, что Калинин здесь, в своем вагоне. Как же миновать опричников, стоявших у дверей? Орден то, орденом, а если спросят документы, которых у него нет? В вокзале душно, от печей тянуло жаром, от людей парило и тянуло какой-то кислятиной, дышать было нечем. Люди сидели и лежали вповалку. Это были, в основном, деревенские люди, бегущие от коллективизации, раскулачивания и непосильных налогов. Видно было по тому, что все они расположились семьями, с маленькими детишками и стариками. Никита почувствовал, что потеет, и расстегнул полушубок, невольно взглянув на орден. Орден сразу придал ему смелости и уверенности. Он вспомнил, как в 1919 году, после изнурительного похода по заснеженной равнине, их часть добралась до какой-то станции. Замёрзшие и уставшие бойцы прикорнули на полу и тут же заснули. Утром их разбудили крики и ругань. Уже потом Никита узнал, что тогда на станцию прибыл в своем поезде сам Троцкий и комендант поезда приказал очистить вокзал для приема председателя Реввоенсовета. Всех вытолкали, а Никита не хотел расставаться с теплым помещением и упорно делал вид, что не может проснуться. Как ни билась охрана, но разбудить его так и не удавалось. В это время в помещение вошел сам Троцкий и спросил, что здесь происходит. Ему ответили, что не могут разбудить какого-то командира. Тот махнул рукой и распорядился его не трогать. Эпизод всплыл в памяти потому, что тогда только хамство помогло уберечься от мороза. А что если и сейчас использовать этот прием, ведь попытка не пытка. Он распахнул полушубок так, чтобы был виден орден и двинулся к дверям. Оба милиционера повернулись к нему, взглянули на орден и, переглянувшись, вопросительно посмотрели на его обладателя. Никита поздоровался с ними и тихо сказал:

— Мне к Михаилу Ивановичу!

Что они подумали о нём? За кого они его приняли? Однако расступились, открыли ему двери и пустили на перрон. Здесь его никто не остановил, посчитав, что проверили прежде, чем он сюда прошел. У вагона стоял постовой с винтовкой и спросил:

— Что нужно?

— Мне нужно к Михаилу Ивановичу!

Постовой открыл двери тамбура и кого-то позвал. Тут же появился молодой человек в военной форме, окинул Никиту оценивающим взглядом и спросил:

— Что вам?

— Мне нужно повидать Михаила Ивановича!

— Он, что назначил вам приём?

— Да нет, я первый раз здесь!

Молодой человек немного задумался, а потом сказал, что Михаил Иванович сейчас занят и принять его не может. Но потом, увидев орден, добавил, что можно прийти завтра, часов в двенадцать. Попросив подождать, он через несколько минут вернулся и протянул Никите бумажку.

— Вот вам пропуск, чтобы вы беспрепятственно прошли сюда. До свидания!

Выйдя из вокзала на площадь, Никита с хорошим настроением пошел к трамвайной остановке, перебирая в уме всё, что произошло с ним за эти полчаса. Если на милицию его орден так подействовал, то Калинин тоже внимательно отнесется к нему. Перед ним вставали радужные картинки о предстоящей встрече — одна, краше другой. Он расскажет всесоюзному старосте о своей жизни, о жизни брата, о жизни своего отца и всей большой семьи. Он не сомневался, что Калинин немедленно вызовет и поставит на место сельских беспредельщиков. Вот тогда посмотрим, чья возьмет. Сойдя с трамвая возле памятника Никитину, он зашел в бывший магазин купца Рудакова, купил бутылку водки, свернул за угол и поднялся на второй этаж в квартиру сестры Веры. Сергея не было. Вера была одна и предложила ему перекусить. Он отказался и стал ждать брата, не став рассказывать о цели своего приезда. Затем прикорнул на диване и вскоре уснул.

Утром, на следующий день, братья вновь отправились по своим делам: Никита пошел на приём к Калинину. Сергей — в Обком партии. Варейкиса вчера в Обкоме не оказалось, но оставалась надежда встретиться с ним сегодня.