Ложись

Три человека. Кругом полнейшая тишина, одиночество ночи, чуть подсвеченной голубоватым мерцанием звезд и легким блеском ледяной корочки, которую образовал обильно выпавший иней. Люди застыли в неподвижности. Они слышали бурление собственной бешено колотившейся крови. Они пытались разглядеть друг друга, понять намерения друг друга, но в ночной темноте едва выделялись лишь черные силуэты. Дрожь охватила крестьян. Дрожали руки, стучали челюсти, подкашивались ноги. «Нас расстреляют». Кровь мигом отхлынула от головы. Как бы под ее напором подогнулись колени.

Аугусто спросил:

— Вас обыскивали?

— Нет, сеньор! — почти простонал один из крестьян.

Помолчали. Послышались тяжелые шаги.

— Луиса, быстрее!

— Иду! — ответил далекий голос.

Напряжение, охватившее всех троих, начало ослабевать. Воздух, остановившийся в легких, вырвался со свистом, и сердца забились уже спокойнее.

— Что тут случилось? — спросил подоспевший Луиса.

— Ничего особенного, просто хочу обыскать этих типов. Возьми-ка их на прицел.

— Но ведь…

— Делай, что тебе говорят, сукин сын!

У крестьянина за пазухой оказался охотничий нож. Он был тщательно завернут в платок. Хозяин его стоял ни жив ни мертв… Ночь, пустынная дорога, три солдата с винтовками наперевес, рассказы о зверствах… Дрожащими руками он вертел нож, не зная, куда бы его спрятать.

— И из-за этого пустяка такая свистопляска? — спросил успокоившийся Аугусто.

— Да дело в том… — забормотал смущенный крестьянин. — Говорят, что у вас с нашим братом не очень-то цацкаются. Шлепнул — и весь разговор.

— И вы этому верите?

— Да как не верить… мы не верили, но так говорят… А это правда?

— Ребятки, этак вы доведете меня до того, что я сдохну! — воскликнул подошедший Патрисио.

Крестьяне успокоились и оставшуюся часть дороги уже не спешили, шли все вместе, дружной группой.

Через несколько минут вышли на дорогу. Пересекли ее и начали спускаться по узкой козьей тропе в темный глубокий овраг.

— Сейчас придем, — сказал один из крестьян.

Местность была живописная. Где-то неподалеку с оглушающим грохотом разбивался поток. В темноте угадывались огромные гранитные глыбы, гигантские деревья. Аугусто вспомнились приключения с сукновальнями из «Дон Кихота». Место было сказочно таинственное.

Вышли из оврага, прошли еще несколько минут, и вдруг перед ними открылось селение. Оно было погружено в темноту. Маленькие одноэтажные мазанки как бы растворялись в потемках. «А теперь куда?» — заколебался Аугусто.

Навстречу вынырнул патруль.

— Стой! Пароль!

— Слава Испании! — ответил Патрисио. Их привели к сержанту-связисту.

— Почему так поздно? Нам звонили с позиции и сказали, что вы будете через два часа. А прошло целых три. Машина уже ушла.

— Спроси этих друзей. Они нас потащили по самому короткому пути. Вот и считай!

— Это мы от страху, — смущенно засмеялся один из пленных. — Мы столько наслышались о разных зверствах. Я уже говорил начальнику… И думали, если что, удрать. Вдоль реки нам бы пришлось все время идти по дороге. Там удрать труднее. А здесь… вот только у этого парня ноги оказались быстрые… — проворчал он с досадой, впрочем вполне уже успокоившись.

— Да, удери они, скверно обернулось бы дело! Сержант позвонил в штаб.

Через полчаса оттуда пришел автобус. Все улеглись на сиденьях.

— Счастливого пути, ребята!

По прибытии в штаб крестьян сдали. Там же получили ордер на ночевку в частном доме.

Аугусто нежился на мягком тюфяке, с наслаждением вдыхал запах чистых простыней. «Черт побери, пять месяцев проваляться в дерьме!» Постель была двуспальная, пышная, приятно поскрипывала. И Аугусто даже немного жалел, что так быстро заснул.

Глава четвертая

На другой день проснулись поздно.

Сытно позавтракали, обильно запивая завтрак вином, купили несколько пачек мелко нарезанного табаку. Попутный грузовик подбросил их до Торремочи, того самого селения, из которого они отправились на фронт. Там провели ночь и перед рассветом выступили вместе с полевой кухней. На рассвете прибыли на позиции.

Готовилась новая атака. В сероватом сумраке двигались фигуры солдат. С безмолвной покорностью выслушали приказ. Аугусто почувствовал в груди какую-то тяжесть. Раскрыл рот и глубоко вдохнул холодный утренний воздух.

День оторвал ночь от земли и осторожно поднял ее в своих лучистых ладонях. Батареи начали обстреливать оборону противника. Пехота двинулась в атаку.

Видно было, как солдаты бегут по равнине, припадают к земле. Несколько метров ползут, затем снова бег.

Командир батальона, руководивший атакой, вызвал Аугусто.

— Видишь вон тот хлев? — И он показал на красноватую крышу, которая виднелась метрах в трехстах от склона холма. — Передай капитану, чтобы он начал окружать селение с левого фланга.

— Есть передать капитану!

И Аугусто побежал выполнять приказание.

— Эй! Эй! — окликнул его Патрисио.

— Что такое? — спросил Аугусто, останавливаясь.

— Пойдем вместе. Вдруг тебя ранят и некому будет помочь.

— Спасибо! — взволнованно сказал Аугусто. «Интересно, а я был бы способен на такое самопожертвование?» — подумал он, но ответить не решился.