Ложится мгла на старые ступени

Мих. Андреич (преподает у них мастерство) сказал, что так и надо, что им это нужно, то ничего подобного они не слышали и не знают, «а отступления ваши пусть вас не смущают — это и есть самое интересное!»

— Да, я когда слушал Бонди, Виноградова, то с нетерпением ждал, когда в общем курсе они отклонятся и расскажут что-нибудь об Андрее Белом, Мейерхольде, Щербе…

Надо еще что-нибудь повспоминать и им порассказывать.

На лекции была Женечка. Может, и удастся приобщить ее к литературе… Сказала: «Знаешь, они очень удивлялись, что ты все читаешь наизусть, никуда не подглядывая, и Пушкина, и Олейникова, и других поэтов. Наша учительница всегда подглядывала в книжку, и их учителя, наверное, тоже. Я-то привыкла, что ты все знаешь, а они ведь нет!»

* * *

Идею равенства французские революционные массы поняли не как равенство перед законом, а как получение равной доли с тех, кто их умнее, талантливее, лучше работает и поэтому богаче. И это изменило ход истории: сначала это стало главной идеей русской революции, потом левого движения во всем мире, потом к этому подключились майнорити в Америке[61], в последние годы — мусульмане в их ненависти к богатым [в] Америке и Европе — кто еще захочет всеобщего равенства во всем и к чему это приведет?.. Не будет ли это вторым столкновением — как варвары с античной цивилизацией?

В России современной это уже раскололо общество на как никогда ненавидящие друг друга части. И неимущие, воспитанные советской властью, считают, что и они независимо от своего потенциала и способности работать имеют право, как и вторая часть, на путешествия на Канары и Майорку. Но это не получается, и они чувствуют себя обделенными и несчастными.

15 февраля. Обсуждается в газетах и ТВ повышение зарплат военным.

Короли средневековой Европы были умнее нас, имея профессиональную армию и создав институт наёмников. Это прежде всего позволяло делать войны локальными и не столь массово-кровавыми. Всеобщая воинская повинность столкнула уже не армии, а народы, и известно к чему это привело уже в XIX и начале XX в. Понадобились все ужасы XX века и его страшные изобретения, чтобы вернуться к идее средневековья с его немногочисленной профессиональной армией, дающей возможность остальным молодым людям в самые цветущие свои годы осваивать профессии и заниматься общеполезным трудом.

Вчера в передаче на ТВ (программа А. Архангельского «Тем временем») показывали меня с речью в защиту нашего бедного «Словаря русских писателей». Выступающий хотя и сказал то, что нужно, но самому себе не понравился, хотя Л. сказала, что все нормально и даже эмоционально. Какое там эмоционально — сдержанно и сухо. А злобную фразу в адрес чиновников, кою даже репетировал перед зеркалом, вырезали. «Злобы побольше», как говаривал Салтыков-Щедрин. И свободы — вальяжности побольше — скован. Почему? Внутренне свободен, не волнуюсь (еще не хватало). Не артист-с!

По ТВ «Два капитана» (1976, 1-я серия из 6). За столом поют романс «Вот вспыхнуло утро, румянятся воды…»

… И вспомнилась ему бабка, которая так замечательно пела этот романс. А нет ее на свете уже 35 лет. И вспомнил он еще автора замечательной книги, по которой сделали этот сериал. И его уже нет в этом мире — целых 16 лет.

16 февраля. Вместо — вместо всего! — читаю для «Чеховианы» статьи: Собенникова, не очень корректно обращающегося с текстами предшественников{5}; Н. Разумовой, освоившей несколько философских терминов, в коих ее статья совершенно не нуждается («Новая драма… взяла на себя миссию осмысления и оформления новой онтологии», «кризис затронул глубокие эпистемологические слои», «распадение системы, основанной на логоцентрической корреляции между человеком и миром» и т. д.).

17 февраля. Продолжаю смотреть по ТВ «Два капитана». По-прежнему поражаюсь каверинскому мастерству сюжета. Сказал Л., что это качество — от внутренней активности личности, и с этой точки зрения меня не удивляет мастерство интриги и в ее рассказах старых и ее новой прозе. (По ходу заметил, что у одного из величайших писателей нового времени — Чехова — не было этой черты в темпераменте, не зря же он писал: «во мне огонь горит ровно и вяло». Великий огонь, но ровно и без напора. И отсюда вся его бессюжетность в противоположность Достоевскому, который создает невероятные сюжеты и адским напором энергии своей личности завораживает читателя, заставляя верить в невероятности «Села Степанчикова», «Дядюшкина сна» и скандалов «Идиота»). Посему — жду ее новых находок в сюжетах Жени Осинкиной и Митеньки. И не надо бояться сложных кусков в детской прозе. Читая «Два капитана» в 8–9 лет, я понимал всё (разумеется, во многом только верхний слой, но таки понимал).

Л.: — Но ты был особенный ребенок, не забывай.

Пожалуй; но не один же такой был. Если серьезные куски текста повлияют хоть на 1 % читающих детей — это уже достаточно.

Татьяна Толстая сказала, что мои идеи по рекламе надо сначала запатентовать, а потом идти в компанию «Тефаль» и др.

* * *