Ложная память

Действие должно было являться и девизом Кевина, вбитым в него военными или военизированными — неважно — специалистами, обучавшими его, и, вероятно, суровым опытом. Она внезапно поняла так четко, будто знала наверняка, что он будет в движении и что последняя вещь, которую он мог бы ожидать от разработчика компьютерных игр, жены маляра, — что она смело отправится за ним и будет стараться как можно скорее его отыскать.

Не исключено, что так оно и было. А возможно, она заблуждалась. Но в любом случае она твердо решила, что не будет ни кружить по развалинам, чтобы выйти к противнику с тыла, ни лежать в засаде, выжидая, когда он сам наткнется на нее, а решительно пойдет за ним по любому следу, который он мог оставить в свежевыпавшем снегу.

Она не решилась пересечь освещенный фарами участок. С тем же успехом она могла застрелиться прямо здесь и сэкономить Кевину боеприпасы.

Поэтому она, пригнувшись, пробралась вдоль автомобиля к его задней части. Поравнявшись с задним бампером, она чуть заколебалась, но почти сразу же двинулась в обход багажника «БМВ».

Красные габаритные огни светили, естественно, далеко не так ярко, как передние фары, но падающие снежинки, пролетавшие мимо, окрашивались в цвет крови. А из выхлопной трубы, казалось, вытекал кровавый туман.

Облачко пара слегка прикрыло Марти, но одновременно и ослепило ее — она словно окунулась в темно-красную купель, восприняла ужасающе несвоевременное крещение. Затем она миновала зловонное облачко и оказалась, ничем не прикрытая, беззащитная, около северной стороны автомобиля.

Действие, которое казалось ей таким верным, когда она его обдумывала, теперь выглядело крайне опрометчивым. Продолжая пригибаться, хотя от этого попасть в нее вовсе не становилось труднее, она подбежала к цепочке следов, отходивших от открытой передней дверцы «БМВ».

Судя по отпечаткам обуви и каплям крови, наполовину прикрытым уже падающим снегом, Кевин отправился к круглому глиняному строению, расположенному футах в сорока.

С той стороны автомобиля она не могла как следует рассмотреть это здание. Теперь, оказавшись ближе к нему, она обнаружила, что строение таинственное, причем скорее более, чем менее. Стена шести футов высоты, изгибаясь, уходила во тьму. Наверху угадывалась низкая куполообразная крыша. Марти было трудно оценить диаметр здания, он примерно составлял от тридцати до сорока футов. Лестница, огражденная стенками, повторявшими ее ступени, поднималась к самой крыше, где, судя по всему, находился вход. Простейшее логическое умозаключение доказывало, что большая часть здания находилась под землей.

Кива.

Она вспомнила слово из документального фильма, который когда-то видела. Кива, подземная церемониальная палата, духовный центр деревни.

Марти поспешила прочь от автомобиля. Тени становились глубже; отпечатки ее ног сразу же засыпал снег. Однако след, по которому она шла, оставался достаточно ясным, потому что отдельные шаги сменились широкими бороздами, а к пятнам крови добавились прозаические плевки.

Ее сердце гулко колотилось, отдаваясь почти оглушительным «бом-бом» в ушах, но она шла по следу. Сейчас она боялась только одного: что он поднялся на крышу, спустился оттуда в киву и поджидает ее там, в непроглядной темноте. Но около лестницы Кевин задержался, видимо, решая, что делать дальше — там натекла большая лужа крови, — а затем продолжил свой путь вдоль изогнутой стены.

Марти шла, почти прижимаясь спиной к глинобитной стенке, она пробиралась вокруг кивы, погружаясь все глубже во мрак, удаляясь от последних отблесков фар «БМВ». Она держала автомат обеими руками; палец напрягся на спусковом крючке. Глубокие черные тени чуть рассеивались только благодаря слабому свечению покрывавшей землю снежной пелены и падающих хлопьев.

Здание уже отгораживало от Марти автомобиль, и ровный гул его мотора, и без того приглушенный падающим снегом, с каждым шагом становился все тише, пока не превратился лишь в намек на звук и вокруг воцарилась почти абсолютная тишина. Марти прислушалась, пытаясь уловить поскрипывание шагов по снегу или срывающееся дыхание раненого, но не услышала ничего.

Но даже в полном мраке она была в состоянии идти за Кевином, хотя следов его ног уже почти не было видно. Теперь можно было разглядеть одни только пятна крови, черные брызги на девственном снегу образовывали запутанную надпись, словно раненый снова и снова пытался написать одно и то же слово, и Марти благодарила бога за то, что эта надпись была такой ясной.

Подумав об этом, Марти сразу же рефлекторно передернуло: как можно было благодарить за то, что другой человек истекает кровью. И все же она не смогла подавить прилив гордости за то, что ей что-то удалось. Но она сразу одернула себя, ведь если слишком гордиться, то можно и самой получить несколько пуль.