Ложная память

Доктор привычно щелкнул мышкой по иконке с изображением пистолета на линейке безопасности. Металлоискатель указал, что огнестрельного оружия у Скита не было.

Вытянувшийся во весь рост на полу неудавшийся детектив находился вне зоны действия рентгеновских аппаратов, так что изучить его визуально не представлялось возможным.

Дженнифер выскочила из-за окошка регистратора и стояла над упавшим Скитом. Доктору показалось, что она кричит — то ли от испуга при виде раненого человека, то ли потому, что вид крови оскорблял ее вегетарианскую чувствительность, — он не мог с уверенностью этого сказать.

Доктор включил звуковую трансляцию. Да, она кричала, хотя не громко, скорее хрипела, как будто не могла набрать в себя достаточно воздуха, чтобы испустить настоящий вопль, от которого зазвенели бы стекла в окнах.

Дженнифер опустилась на одно колено возле Скита, чтобы проверить, жив ли он. Ариман в это время щелкнул мышкой по изображению носа, включив анализатор запахов. Пожалуй, ни один нормальный человек не поверил бы в то, что этот человек с четырьмя пулевыми ранениями во время своего восемнадцатичасового похода где-то задержался, чтобы приобрести взрывчатые вещества и сделать бомбу, которая была бы теперь привязана к его груди. Однако, напомнив себе о необходимости обращать внимание на детали, доктор ждал ответа системы. Он оказался отрицательным: никакой взрывчатки.

Дженнифер поднялась на ноги и скрылась из поля зрения камеры.

Она наверняка намеревалась вызвать полицию и «Скорую помощь».

Он нажал кнопку интеркома:

— Дженнифер!

— Доктор, о боже, здесь…

— Да, я знаю. Человек с огнестрельным ранением. Не вызывайте полицию или «Скорую», Дженнифер. Я сделаю это сам. Вы понимаете?

— Но из него хлещет кровь. Он…

— Успокойтесь, Дженнифер. Никуда не звоните. Я сам им займусь.

С тех пор как Скит ввалился в приемную, прошло меньше минуты. Доктор подумал, что у него есть еще минута, самое большее две, прежде чем тревога из-за того, что он не вызывает медиков, встревожит Дженнифер настолько, что она сама возьмется за дело.

Но больше всего его волновал один вопрос, на который он хотел и не мог получить немедленного ответа: если один человек с четырьмя серьезными пулевыми ранениями смог появиться здесь спустя восемнадцать часов, то разве не мог здесь же оказаться и второй?

Несмотря на свою богатейшую образную фантазию, доктор не смог отчетливо представить правдоподобной картины исхода с побережья раненых Скита и его приятеля. Ему не удавалось воочию увидеть, как они обнимают друг друга за плечи, поддерживают один другого, словно пара пьяных пиратов, возвращающихся на судно после кутежа на берегу. И все же, если обнаружился один, то мог быть и второй, причем второй мог где-то скрываться с дурными намерениями.

* * *

Самая неприятная задержка получилась на шестом этаже. Лифт остановился, и кабина открылась, несмотря на то что Марти продолжала нажимать кнопку блокировки дверей. Тучная решительная женщина с туго завитыми серо-стальными кудряшками и лицом портового грузчика устремилась внутрь, отодвинув Дасти, хотя тот преграждал ей дорогу и говорил о чрезвычайной срочности.

— Что за срочность? — Она шагнула одной ногой в кабину, включив тем самым механизм безопасности: теперь дверь не могла закрыться, как бы сильно Марти ни давила на кнопку. — Я не вижу никакой срочности.

— Сердечный приступ. На четырнадцатом этаже.

— Вы не врачи, — с подозрением сказала она.

— У нас сегодня выходной.

— Доктора так не одеваются даже в выходные дни. Так или иначе, я еду на пятнадцатый.

— Тогда входите, входите, — уступил Дасти.

Благополучно оказавшись в кабине, женщина, после того как двери закрылись, нажала кнопку двенадцатого этажа и победоносно взглянула на них.

Дасти был в ярости.

— Я люблю моего брата, леди, и если с ним сейчас что-нибудь случится, я найду вас и выпотрошу, как рыбу!

Та смерила его взглядом с головы до ног и с нескрываемым презрением сказала:

— Вы?

* * *

Доктор подхватил со стола «беретту» и уже направился было к двери, как вдруг остановился, вспомнив о стоявшем посреди него прекрасного стола синем мешке.

Независимо от того, что произойдет в ближайшие минуты, в конце концов здесь непременно окажется полиция. И потому, если Скит еще не был мертв, Ариман намеревался прикончить его прежде, чем власти доберутся сюда. Но все равно, обнаружив посреди приемной труп, лежащий в луже крови, полицейские наверняка будут задавать множество самых разнообразных вопросов.

Они могут, хотя бы случайно, заглянуть в другие помещения. А если у них возникнут какие-то подозрения, то они оставят в офисе человека и отправятся за оформленным по всем правилам ордером на обыск.

Согласно закону, они не имеют права заглядывать в истории болезни его пациентов, так что с этой стороны ему нечего опасаться, что они могут обнаружить что-нибудь неприятное для хозяина кабинета. Оставались только его «беретта» и синий мешок.