Ложная тревога

Машина свернула на Рейч Роуд и поехала на восток, в направлении экспресс-шоссе. Вскоре туман казался просто очень низкими облаками, в которые погружалось послеполуденное солнце.

Пока они ехали, Уильям не произнес ни слова. Он взял с собой очки и батарейки к ним, но от разгрузки отказался, прихватив взамен старую брезентовую сумку. Кожа Болвануса была молодой и гладкой, но блестела от пота, взгляд пристальный, но блуждал, словно не зная, на чем задержаться. Он был способен к общению, этого Хуан не отрицал, но эти подергивания… они совсем не такие, как у взрослого, который надел «умную одежду». В них было что-то болезненное.

Хуан запросил экспериментальные модели заболеваний с подобными симптомами. Направление – геронтология… Такой странный вид кожи – признак регенерации тканей, обычное дело. Что касается дрожания… Болезнь Паркинсона? Может быть, но сегодня это очень редкая болезнь. Тогда Альцгеймера? Нет, симптомы не совпадают. Ага: «Восстановительный синдром после болезни Альцгеймера». Должно быть, до того, как терапия начала действовать, старина Уильям был настоящим овощем. Теперь его нервная система восстанавливалась. В результате может получиться вполне здоровый человек, даже если его личность случайно окажется чуть-чуть не такой, как прежде. Эти подергивания – признак окончательного воссоединения с собственной периферической нервной системой. На сегодняшний день насчитывается около пятидесяти тысяч пациентов, которых удалось вылечить от болезни Альцгеймера. Берти даже сотрудничал с некоторыми из них. Но близко, лично… Хуану стало дурно. Конечно, это здорово – что на время восстановления Уильям переехал к своим детям. Однако зачислять его в высшую школу Фэрмаунта – не самая лучшая идея. Правда, тема, которой он занимается, обзывается так: «Печатные устройства – одномоментное состояние». По крайней мере, это позволяло ему ни с кем не общаться.

Мири смотрела в окно, хотя Хуан понятия не имел, что она там видит.

– Ты знаешь, – внезапно произнесла она, – этот твой друг, Берти Жабеныш…[140] – и скорчила такую гримасу, словно покрытая слизью и бородавками жаба, которая появилась на сидении между ними, сидела здесь все время. Жаба выглядела очень реалистично.

– О… Так что «Берти»?

– Весь семестр он совал нос в мои дела, все время меня дергал, сплетничал про меня. Он надул эту идиотку Аннет, чтобы она впихнула меня в одну команду с тобой… Нет, против тебя я ничего не имею. Вышло очень неплохо, – она выглядела немного смущенной. – Но так или иначе, Берти чертовски напористый тип.

С этим было трудно поспорить. Но внезапно его осенило.

– Вы друг на друга в чем-то похожи.

– Что?!

– Ну… вы оба чертовски напористые.

Мири уставилась на него, раскрыв рот. Будет буря.

Но тут Хуан заметил, что Уильям наблюдает за ней, а на его губах играет странная улыбка. Мири закрыла рот и свирепо взглянула на Хуана.

– Да. Ты прав. Знаешь, в чем мой самый большой талант – по мнению Элис? В том, что я умею вовремя заткнуться. Между нами говоря, я бываю весьма мерзкой.

С минуту она смотрела в сторону.

– Но кроме хватки и желания покомандовать, я не вижу у себя никакого сходства с Берти. Я шумная. Я одиночка. Жабеныш – подлец и трус. Он всюду сует свои слизкие пальчики. И никто не знает, кто он такой на самом деле.

– Неправда. Я знаю Берти с шестого класса. А дружим мы почти два семестра. Он «дистанционник», вот все. Он живет в Эванстоне[141].

Она запнулась – наверно, искала ссылки на «Эванстон».

– А ты хоть раз бывал в Чикаго? Ты когда-нибудь встречался с Берти лично!

– Ну, как тебе сказать… В последнее Благодарение я гостил у него почти неделю, – это произошло сразу после того, как голубые пилюли начали действовать. – Он сводил меня в музей железнодорожных перевозок – он рассказывает не хуже, чем в «Службе 411». Еще я познакомился с его предками, видел их дом. Хочешь, сказать, что он вообще всех надул? Берти – обычный мальчик, такой, как я.

По правде сказать, Берти познакомил Хуана далеко не со всеми своими друзьями. Иногда Хуану казалось: Берти просто боится, что если его друзья соберутся вместе, его просто оттеснят на задний план. У Берти был огромный талант налаживать связи, но он, по-видимому, считал эти связи собственностью, которую можно украсть. Это было печально.

Мири это не убедило.

– Берти не такой, как мы, Хуан. Насчет Аннет ты знаешь. Я знаю, что он пролез во многие группы. Он всегда всем «пожалуйста», настоящий Мистер Услуга-За-Услугу…