Ложное обвинение

Брэд совершенно не подходил ей! Мало того, что он готов с легкостью отказаться от собственного ребенка, но он еще и презирает женщин! Не исключено, конечно, что Лидия лгунья, а Брэд – невинная овечка, однако, чем бы ни закончился суд, Макинтош все равно останется шовинистом. А если Мартина встретится с ним еще несколько раз, то спустя месяц она, чего доброго, и впрямь станет ходить в походы, удить рыбу и есть засохшие бутерброды. Она себя знала и понимала, что не устоит перед обаянием этого человека.

– Я совсем не умею готовить, – пробормотала она себе под нос.

Вирджиния насмешливо улыбнулась:

– Мне это давно известно. Или ты просто репетируешь? Если ты собираешься сказать ему об этом, то отработай интонацию и дикцию, а то он не разберет, что ты там шепчешь.

– Я размышляю вслух, – объяснила Мартина и вдруг спросила: – Слушай, тебе доводилось пробовать рыбу-монаха? Я ела ее сегодня в «Створке».

– Ты уходишь от разговора, – обиженно заметила Вирджиния и добавила: – Что же до рыбы-монаха, то название у нее довольно противное, так что я не горю желанием немедленно бежать в ресторан и заказывать ее.

– Между прочим она оказалась весьма недурна на вкус, – ответила Мартина.

Она засунула сумочку в нижний ящик стола и попыталась расправить бумаги. Они выглядели так, как будто по ним прошлись ногами… именно это с ними, собственно, и проделали.

– Он уже сдал кровь на тест? – спросила Вирджиния.

– Еще нет. Сдаст на следующей неделе, – небрежно бросила Марти, разглаживая смятые листки.

– Что ж, потерпи немного. Скоро ты все узнаешь, – утешила ее подруга.

– Ничего я не желаю узнавать, – заявила Марти, горделиво выпрямившись на стуле. – Результаты интересуют меня только с профессиональной точки зрения. И вообще – терпеть не могу мужчин-тарзанов!

– М-да, – понимающе кивнула Вирджиния. – Это как раз тот тип мужиков, который всегда тебе подсознательно нравился.

– Глупости! Я люблю мужчин мягких и обходительных, – возразила Марти.

Вирджиния расхохоталась:

– Это Гарри-то был мягким и обходительным?!

– Да ладно, чего о нем вспоминать, – огрызнулась Мартина. – Я признаю, что дала тогда с ним маху, но согласись, что раскусила я его довольно быстро. И извлекла из этой истории урок. Нет, меня больше не проведешь. Ты не представляешь, как этот тип – я говорю о Брэде – вел себя со своей женой!

– И все-таки будь осторожна и не попадись в капкан еще раз, – отозвалась Вирджиния и уткнулась в какие-то бумаги.

Марти твердо решила выкинуть на сегодня Брэда из головы. У нее все же отыскалось несколько неотложных дел, и ей не следовало отвлекаться. Никаких посторонних мыслей, внушала она себе, изо всех сил прогоняя прочь воспоминания о его кустистых бровях и насмешливых голубых глазах. Надо же – запомнил ее слова и повторил их в самый что ни на есть подходящий момент. «Сердечко уже трепыхается в груди, точно попавшая в силки птичка…» Надо признать, что чувство юмора у него есть, хотя юмор этот пошл и грубоват, как и он сам… Впрочем, ему сейчас так нелегко. Ведь предстоящее судебное разбирательство – вещь малопривлекательная.

Брэд, казалось, был заранее уверен в том, что тест на кровь снимет с него все подозрения. Он, конечно, не до конца разобрался во всех тонкостях лабораторных анализов, однако твердо усвоил главное: его слова о том, что он не является отцом Шэрил, скоро получат документальное подтверждение. Мартина понимала, что подсознательно она тоже полагает, что он тут ни при чем. Он уже убедил ее в этом, и теперь она размышляла над тем, что же на самом деле произошло. Может быть, с Лидией встречался какой-то проходимец, выдававший себя за Брэда Макинтоша? Надо не забыть показать ей фотокарточку Брэда, это почти наверняка поможет распутать клубок противоречий.

Мартина вздохнула и попыталась вновь сосредоточиться на работе, но тут же вспомнила слова Вирджинии о Гарри и загрустила.

Гарри! Да он совершенно не походил на Брэда, если, конечно, не считать того, что тоже пытался принудить ее делать то, чего она терпеть не могла. Ни в какие походы он ее, правда, не таскал, но зато с упорством маньяка требовал, чтобы она научилась вкусно готовить. И Марти честно пробовала читать поваренную книгу и стряпать какие-то немыслимые по сложности кушанья.

Но угодить Гарри ей все же не удавалось. Он всякий раз сокрушенно покачивал головой, мрачно благодарил за обед и уходил к себе в комнату. А еще он объяснял ей, как следует одеваться, и вечно водил в свои любимые рестораны, где ей совсем не нравилось. И пьесы они смотрели только те, что были в его вкусе…

Марти почти никогда не спорила с ним, потому что ей страшно не хотелось расстраивать его.

Да, она вечно уступала и в конце концов стала чувствовать себя чем-то вроде половичка у двери. Гарри был такой красивый, такой умный, такой сильный, что ей казалось – он всегда знает, как лучше. Иногда он говорил, что любит ее, и тогда она была счастлива и тоже думала, что любит его. Ах, эти властные мужчины! Какое множество женщин подпадало под их влияние!