Ложное впечатление. Подсолнух. Две девочки в синем. Марли и я

— Матушка почему-то считает, что вы три раза побывали замужем и прижили пятерых детей, причем не только от этих мужей, а из деток четверо — записные наркоманы, а пятый отбывает срок. — Он сделал паузу. — И еще она думает, что вы представительница куда более древней профессии, чем искусствоведение.

Анна расхохоталась.

— Так что вы ей скажете, когда выяснится, что все это неправда?

— Что вы не ирландка.

Об авторе

Сегодня Джеффри Арчер, в прошлом член парламента и заместитель председателя Консервативной партии Великобритании, посвящает себя целиком писательскому труду.

— В политике мое поколение сошло со сцены, — говорит Арчер. — Свою роль мы сыграли. Конечно, я по-прежнему остаюсь в курсе событий, среди моих знакомых все также много политических деятелей, но сам я уже не участвую в политическом процессе. В настоящее время я веду прямо противоположный образ жизни, ведь писательство требует уединения. Ты остаешься наедине с собой: ручка, стопка бумаги — и все. Политика же — занятие коллективное: тебе все время приходится искать компромисс с самыми разными людьми.

Взлеты и падения сопутствовали карьере Джеффри Арчера. Но он считает, что надо пережить и то и другое.

— У «черных полос» есть свои преимущества — ты знаешь, что дальше будет лучше. Это приободряет и заставляет вновь взяться за работу.

Ричард Пол Эванс Подсолнух

* * *

Глава первая

«Эль-Хирасоль» («Подсолнух») — прибежище не только для мальчиков-сирот, которых мы подобрали на улицах Перу, но и для меня. И это не просто приют, но, как мне кажется, нечто большее. Ибо в мире, где зло, похоже, торжествует чаще, чем добро, «Хирасоль» свидетельствует о том, что мы все можем стать немного лучше. Мне кажется, значение этого скромного приюта измеряется не только числом беспризорников, которых мы здесь спасаем. Возможно, это мы, а не они нуждаемся в спасении. И потому «Подсолнух» не просто место. Это надежда.

Из дневника Пола Кука

Отправиться в джунгли была не моя идея. Приди она мне в голову, я тотчас же отправил бы ее в ту область моего сознания, где под надежным замком томятся и погибают благие намерения.

Идея принадлежала моей дочери Маккене. За три месяца до окончания средней школы учительница социологии предложила ее классу поехать в Южную Америку с гуманитарной миссией. Маккена загорелась идеей и спросила, не соглашусь ли я сопровождать ее в этом путешествии.

Я согласился. Спустя четыре месяца я вместе с ней и десятком ее бывших одноклассников садился в аэропорту Солт-Лейк-Сити на борт самолета, направлявшегося в Лиму, в Перу.

Мы не подозревали о том, что мы первая группа, которую удалось набрать нашим проводникам для поездки в Амазонию. Это обнаружилось сутки спустя, когда мы оказались в джунглях, кишащих анакондами, ягуарами и пауками величиной с ладонь. Через два дня у нас кончились запасы еды. Несколько дней мы питались дикими плодами и пираньями, которых ловили в реке. (На вкус пираньи напоминают курицу.)

Через несколько дней мы добрели до небольшой деревушки, где основали клинику. Нас ждали там индейцы-кечуа. Цель нашей гуманитарной миссии была такова: преподать местному населению основы гигиены, вылечить зубы и исправить зрение. Находившийся в нашей группе оптик проводил осмотр и выписывал рецепт, по которому я подбирал очки из тюков со старыми очками, которые мы привезли в джунгли.

Моя дочь должна была присматривать за детьми, пока врачи лечили их родителей. В моей памяти навсегда запечатлелась прелестная сцена: Маккена мчится в притворном ужасе от толпы полуголых мальчишек, а те прямо надрываются от смеха, держась за животы.

Когда мы уезжали, дети собрались вокруг Маккены, и она обняла каждого из них. Мы сели на заднее сиденье автобуса, и моя дочь притихла. Вскоре я спросил ее, чему она здесь научилась. Немного подумав, она ответила: «Мы любим тех, о ком заботимся».

Потом мы плыли на корабле по мутным водам Мадре-де-Дьос до небольшой расчищенной площадки в джунглях — до аэродрома. Потом летели на самолете до Куско, а оттуда добирались на автобусах до Анд и там остановились в заброшенной асьенде. Асьенда когда-то была великолепна, с прекрасной черепицей и затейливым деревянным резным декором. Еще там был мощенный камнем внутренний двор, галерея и колокольня. Однако времена изобилия остались для нее в далеком прошлом, и то, что пощадили грабители и время, теперь служило более чем скромным приютом для мальчиков-сирот. Он назывался «Эль-Хирасоль» — по-испански «Подсолнух».