Ложные мечты

— Кира… — зачем-то снова произносит Игорь хриплым от подступающих слез голосом. Стыдно от этих слез, но ведь он не железный. Ни один человек не смог бы выдержать такой адской боли. Ни один человек не смог бы просто стоять и смотреть, как твоя жизнь утекает сквозь пальцы, счастье, призрачно маячившее на горизонте, исчезает в пасти черной уродливой безнадеги.

Кира мотает головой, без слов прося его ничего не говорить. Подходит близко-близко. Вплотную. Заставляет снова вдохнуть ее запах. Разорвать им себе легкие, разрезать сердце пополам.

Она приподнимается на носочки и почти неощутимо касается его губ своими губами. Игорь не шевелится. С поцелуем чувствует вкус ее слез и сам с трудом сдерживает рвущийся наружу крик.

— Я люблю тебя… — шепчет девушка в его губы почти не слышно.

Ее слова обхватывают его сердце и вынимают его из груди. Она забирает его себе своим признанием.

Ну вот и все.

Еще больнее она сделать ему не смогла бы. Потому что больнее уже некуда.

Но она просто возвращает ему то что сам ей дал, ни больше, ни меньше. Она рассыпается от боли, что практически воочию переливает в ней через край, но где-то находит силы нанести последний удар, совершить последнюю справедливую месть. Девушка-рентген, прекрасно видит его больные места, прекрасно знает какие слова разорвут его в клочья. И конечно произносит их. Вот что оставляет она ему на память — знание о том, что его можно любить.

Она тихо всхлипывает и медленно отстраняется, так и не подняв на него глаз, разворачивается и идет к машине.

Она уходит.

Другая. Сломленная.

Совсем не такая, какой приехала сюда.

Ссутулилась. Потухла. Огонь в глазах погас, рассыпая в прах все её надежды. Больше не гордая диковинная птичка, поражающая взор своей необычайной яркостью и красотой, теперь это жалкий дрожащий птенец, выпавший из гнезда и сломавший крылья о любовь к тому, кто её недостоин.

Он видел ее разной. Нет, правда. Они никогда не были друзьями или кем-то еще, никогда не были близки, настолько, чтобы так хорошо друг друга знать. Но сейчас Игорь с невероятной четкостью осознал, что знает, как проявляются на её лице почти все эмоции, вообще доступные к переживанию человеком. Он видел ее разной, но такой опустошенной он не видел ее никогда. Словно жизнь покинула ее тело вместе с осознанием его предательства.

Это он отнял жизнь у своей маленькой жизнерадостной птички. Подло, безжалостно, необратимо. Он убийца. Он ничтожество. Прошлой ночью он почувствовал себя кем-то значимым, но теперь она уходит и уносит с собой всё. Всё что держало его на ногах.

Игорю хочется заорать. Упасть на колени и орать, пока наружу не выплеснется вся ненависть к себе и своей жизни, что черным густым туманом, наполняла его сущность.

Девушка уходит, он остается. Расколотый, одинокий, пустой. Он остается ради мечты, которая вела его по жизни.

С мечтой, которая всегда указывала четкий и понятный путь, но сейчас почему-то не вела, а наоборот, душила, разрывала на части и отзывалась невыносимой болью внутри грудной клетки. Что же это за мечта такая, которая разрушает тебя, разламывает и давит? Чья это мечта? Его? Он правда этого хотел всегда?

Или же это чужая мечта, чужое желание, навязанное насильно, буквально кровью выцарапанное в его сознании?

Она настоящая? Или ложная?

Она его? Или чужая?

Разве может одна мечта, какой бы сильной она не была, так просто сломать две жизни? Разве такая мечта может быть хорошей и принести счастье?

Нет.

Но разве Игорь заслуживает счастья?

Наверное, нет.

Очевидно, что нет.

Девушка садится в такси и закрывает дверь. Она больше не смотрит на Игоря, не одаривает его прощальным взглядом. Она скрывается за тонированным стеклом и навсегда отрезает от него путь к счастью.

Глава 53

Время исчезает, его нет. Люди, здания, машины всё становится фоном. Кира бредет по вокзалу почти автоматически. Да и ощущение времени, наверное, происходит по каким-то внутренним часам. Она вовремя подходит к поезду, заходит в вагон и находит свое место. Не включая сознания, не понимая где она и что делает. Как завирусованный компьютер из последних сил выполняет свою базовую программу, но на большее она не способна.

Ей кажется, что она исчезает, превращается в пыль. Сознание затуманивается, словно защищая ее от слишком сильных страданий.

Кира садится около окна, обнимая себя руками, и прислоняется лбом к стеклу. Поезд плавно трогается. Он увозит ее от него.

Наверное, навсегда. Понимание, что она больше его не увидит, сдавливает грудь железными тисками. Но слез нет.

Кира не понимает, что с ней происходит.