Ложные убеждения

— Ну хорошо, — подкладывает руки под голову, — Я родился в семье Вячеслава Владимировича. Он сын генерал-полковника внутренней службы Владимира Андрианова. Тот еще засранец, славившийся своим жестким нравом как на службе, так и в личной жизни, — Марк усмехается, — Все по струнке ходили, слова лишнего сказать не смели, ни бабушка, ни даже мой отец, который весь пошел в деда. Правда служить папа не смог, здоровье подвело. Но всегда хотел и меня пытался запихнуть в военку, чтобы по стопам деда пошел, но как видишь не вышло. Вместо службы отец номенклатурным работником стал, в рядах элиты был своим в доску, а после перестройки в бизнес ударился, после и в банковское дело, вовремя нашел деньги и связями деда в государственных структурах воспользовался. Маму мою встретил, -он замолчал и смотрит отстранённым взглядом в потолок, как будто на нем вся история мира написана.

— Как ее зовут? — тихонечко пытаюсь вывести его на продолжение.

— Звали, — поправляет он, — Мадина.

— Интересное имя. Она… — не решаюсь озвучить свой вопрос.

— Моя бабушка Севиль с востока бежала, встретила Александра, моего деда. Тем еще успешным бандюганом был, — Марк ухмыляется, — Мама его «великим кооператором» называла, а бабушка Искандером, на арабский манер. Но нет, ничего такого с Мадиной не случилось. Она просто сбежала, когда мне было десять лет. Я с отцом жить остался. Когда тот был слишком занят то я по бабушкам и дедушкам скитался.

У меня перехватывает дыхание от рассказов Марка. Как-будто историю из книги слушаю. Сбежавшая восточная принцесса, встретившая плохого русского парня. Влюбляется в него и спасается от своей жесткой семьи, создавая свою собственную, крепкую и дружную.

Хотела бы я познакомиться с этими интересными людьми. С отцом вряд ли, а вот с матерью и ее родителями было бы интересно, они, наверняка вечерами сидя в семейном кругу рассказывают байки из своего прошлого. Только образ этой крепкой семьи никак не вяжется с побегом Мадины и тем, что она смогла оставить своего сына.

— А твои бабушки с дедушками живы? Ты с ними видишься? — задаю очередной вопрос я.

— По маминой стороне оба живы, загородом живут, навещаю их часто. А вот со стороны отца только дед жив остался. Бабушка умерла, когда я маленьким был. С ним мы не часто видимся. Он на пенсию на юг переехал.

Образ Адрианова младшего начал пазлом выстраиваться в моей голове. Во-первых, теперь понятно в кого у него такая восхитительная вьющаяся шевелюра и красивые черты лица. Во-вторых, стало ясно почему у него такой характер. Судя по описанию его отца и того факта, что мать оставила его в достаточно раннем, но при этом уже сознательном возрасте, он просто недолюбленный ребенок, который не получил достаточно ласки, заботы и любви от своих родителей. А теперь во взрослом возрасте пытается это компенсировать, как спасатель, приходя на помощь, в частности, ко мне, и проявляя заботу.

Не зря я называю его суперменом. Конечно, задатки тирана в нем тоже есть, но, судя по всему, это проявляется у него в работе и стрессовых ситуациях. Было бы интересно посмотреть на него в рабочей среде…

— Мне нравится твой пытливый ум, способность анализировать и все подмечать, но давай не будем это распространять на мой психологический портрет. Ты во мне своим взглядом ученого, который смотрит на подопытного кролика, скоро дырку прожжёшь, — прерывает мои размышления Марк и встает с дивана, направляясь в сторону кухни.

Неужели я так явно пялилась на него и легко читаюсь? Я краснею и смущенно отвожу взгляд.

— Прости, это моя слабость исследовать людей и определять их психотипы. С детства с мамой любили наблюдать за окружающими и анализировать их по жестам и поведению, — чистосердечно признаюсь я.

Андрианов берет кружку остывшего чая со столешницы и делает глоток. Морщится. Выливает жидкость в раковину и ставит кружку в посудомойку.

— Ладно, юный психиатр с молнией на лбу, снимай свои круглые очки и пошли спать. День был долгим, а мне еще завтра вставать рано на совещание.

Я весело хихикаю из-за его каламбура. Марк протягивает мне руку, помогая подняться с дивана и ведет за собой в спальню. Пристраиваюсь под боком Марка и долго не могу заснуть, несмотря на пережитые эмоции этого длинного дня. Анализирую его краткий рассказ о семье и сопоставляю с его поведением. Понимаю, что скорее всего, сбежав от него, сковырнула незажившие детские раны после ухода его матери. Такое не проходит бесследно. Чувствую себя из-за этого виноватой. Потом в голову неожиданно приходит мысль, что он так и не рассказал, как нашел меня посреди лесополосы в полицейской машине. Хотя, судя по всему, ему это не составило особого труда.

Чувствую, как Марк переворачивается на бок и обнимает, ближе притягивая к себе. Мысли, как всегда, улетучиваются при его прикосновениях, и я проваливаюсь в сон, разморенная теплом его тела. С осознанием того, что несмотря на все пугающие меня обстоятельства его жизни, в груди сладко ноет от зарождающихся чувств.

Глава 20

Марк.