Ложный флаг (Предательская западня)

– На заставу летели, – упрямо повторил Касаев. – Я среди них даже двоих гражданских рассмотрел. Одна из двоих баба в красной куртке – жена какого-нибудь пограничника. Что же, по-твоему, это горный спецназ операцию затеял? Во-первых, мало их. Во-вторых, опять же, эта баба…

Согласиться или возразить Хамзат не успел – вернувшийся с ребра отрога Вахтанг поторопил:

– Подъем! Они вышли из леса.

* * *

Усман хорошо знал здешнюю местность.

Если чертить прямую линию на гладкой карте, то до границы отсюда выйдет не более десяти километров. А, учитывая все перепады с зигзагами, к этой цифре надо смело прибавлять столько же. Да и тащиться приходиться вверх – к невидимым ночью вершинам. Это тоже тормозит продвижение: днем – когда все видно – идешь, идешь, идешь… а вершина как будто и не приближается. Проклятый Алазанский хребет! Холодные ветра пронизывают насквозь даже посреди лета, а отсутствие на высоте всякой растительности не раз ставило под сомнение успешное пересечение кордона. Голые скалы, снег, ледники… Только и остается рассчитывать на непроглядную южную ночь.

Отроги, по которым двигались на юг обе группы, где-то впереди смыкались, образуя несколько седловин меж четырьмя высокими пиками. Седловины, по сути, и являлись пограничными перевалами. Там, впереди и немного правее находилась новая, недавно построенная пограничная застава, куда, вероятно и летел подбитый вертолет.

Граница пока еще не была обустроена должным образом: ни контрольно-следовых полос, ни рядов из колючей проволоки. Да и кому придет в голову все это делать на высоте четырех тысяч метров!? Местами, правда, уже торчали столбики, обозначающие ту кривую жирную линию, что разделяла два государства на бумажных политических картах. Но, похоже, обустройство на том и закончится. Гораздо хуже дело обстояло с погранцами – в последнее время новые заставы вырастали одна за другой.

В светлое время суток выгадать подходящий момент, чтобы не нарваться на пограничников, регулярно обходивших вверенный участок по обе стороны от заставы, стало невероятно сложно. Вдвоем со своим пленником Касаев как-нибудь преодолел бы перевалы – дождался бы в укромной промоине темноты и… только бы его погранцы и видели! А насколько удачным получится пересечение кордона в составе отряда Вахтанга – покажут ближайшие часы. Пока же, как казалось Усману, рыжебородый грузин терпеливо выждал, когда русские подвернут вправо и, выдерживая направление на заставу, начнут плавно спускаться по противоположной стороне отрога. Это позволит боевикам безбоязненно проскочить разделявшее отряды ущелье и приблизиться к неверным на дистанцию прицельной стрельбы.

Спустя несколько минут, после выхода русских из леса, случилась заминка – по непонятной причине они остановились и организовали привал. И это всего через час после ухода с плато. Данное известие еще больше утвердило Усмана во мнении, что параллельным курсом следуют не тренированные бойцы спецподразделения, а заурядные вояки…

Пришлось притормозить и людям Вахтанга.

– Отдыхаем, – обернувшись, скомандовал он. – Гурам, подмени меня.

Молодой грузин бережно принял тяжелый бинокль, устроился неподалеку от товарищей, затих…

Бойцы слегка поредевшего грузино-чеченского отряда решили воспользоваться остановкой – организовали поздний ужин или, скорее, ранний завтрак. Послышался шорох ранцев и рюкзаков, заскрежетали ножи о тонкий металл консервных банок… Хамзат присел рядом с земляком, угостил круто посоленным далнашем – пшеничной лепешкой с начинкой из фарша рубца и бараньего сала.

– Эй, – окликнул Касаев пленника, – держи. А то помрешь до того, как я получу за тебя выкуп.

Схватив небольшой кусок лепешки, Атисов жадно вцепился в него зубами, принялся быстро жевать…

Земляк извлек из рюкзака еще одну фляжку, бережно завернутую в тряпицу; отвинтил пробку, протянул:

– Глотни, Усман. Из нашего винограда.

Усман припал к горлышку, сделал несколько глотков и ощутил до боли знакомый вкус. На глазах навернулись слезы. То ли от терпкости вина, то ли от нахлынувших воспоминаний…

– Наш виноград рос на излучине – западнее Мускали, – только и смог выдавить он.

– Нет. Это вино из того, что растет на правом берегу Вердыэрк. На южном склоне, по соседству со старыми Дехестами…

И опять упоминания о родных местах поселили в груди холодную тесноту, заставили вздохнуть, поднять взгляд к черному небу, слегка разбавленному звездным серебром. Возможно, в эту минуту кто-то из родственников или односельчан тоже любовался этими бездонными красотами и смотрел на те же самые звезды. А он, Усман Касаев, вынужден подчиняться какому-то Вахтангу, идти на юг – в чужую страну и гадать, сможет ли когда-нибудь вернуться…

– Вахтанг! – внезапно раздался громкий призывный шепот Гурама.

– Что там у тебя? – откликнулся тот.

– Иди скорее сюда!

Командир отложил рюкзак, тяжело поднялся, исчез в темноте.

Несколько минут не доносилось ни звука. Бойцы немногочисленного отряда перестали жевать и шевелиться: все настороженно вслушивались в гнетущую тишину – уж больно встревоженным показался им голос дозорного воина.