Ложный Нарцисс (СИ)

Горячие губы касаются затвердевшего соска, и Рин не может подавить стон наслаждения. Щеки пылают от стыда, но она ничего не может с собой поделать. Любое прикосновение пускает по коже рой мурашек, усиливая и без того нестерпимый жар внизу живота.

Шершавые пальцы скользят по впалому животу, цепляются за кружевную резинку трусиков и резко стаскивают вниз.

— Н-нет, не надо! — Рин чувствует как чужой изучающий взгляд скользит по её обнаженному телу, и предпринимает последнюю попытку образумить брата. — Лен…прошу тебя, давай прекратим это, я останусь с тобой и все будет как раньше.

Девушка в слепую пытается поймать его взгляд, но он горько усмехается и сильнее вжимает хрупкое тело в кровать.

— А я не хочу, чтобы было как раньше.

***

Ледяные струи душа больно впивались в кожу, но я едва замечал это, привалившись к кафельной стене ванной. Ладонь левой руки сжимает белый бант, уже давно пропитанный водой, и оттого я не могу определить, где вода, а где слезы.

В ушах все еще слышался отчаянный плач Рин, постепенно переросший в сдавленные стоны. А потом она кажется потеряла сознание, что в общем-то не помешало мне дойти до конца. Я уже не мог, да и не хотел сдерживаться. Мне еще ни с кем не было так хорошо.

Возможно сказывалось длительное воздержание, но я был уверен в одном — только Рин могла обеспечить мне подобное наслаждение. Потому что мы близнецы, и наши тела идеально подходят друг другу, а значит нет нужды подстраиваться. И Рин, я был уверен, чувствовала себя также. Иначе и быть не могло.

***

Рин медленно приоткрыла мутные глаза и тупо уставилась на полированный гриф гитары, что таинственно мерцал во тьме. Блондинка внимательно вглядывалась в темную поверхность, пытаясь абстрагироваться от боли, что пронизывала спину, ноги и грудь. По внутренней стороне бедра медленно стекала какая-то вязкая жидкость, и Рин даже боялась думать о том, что это. Лучше смотреть на лакированный бок инструмента, ведь от этого не больно.

В этот миг послышался звук отворяемой двери, и гладкая поверхность вспыхнула огнем, а потом тут же погасла. Тихий шорох шагов и скрип кровати. От этого звука по спине побежали мурашки, и Рин плотно зажмурилась, притворившись спящей. Быть может тогда он…

— Рин, — ледяные пальцы очертили контур плеча. — Ты прекрасна, ты знаешь об этом?

Холодные руки бережно обняли её со спины, и Рин почувствовала как в горле встает ком.

— Знаю, я был немного несдержан, но это лишь потому, что я так давно мечтал о тебе, — в хрипловатом шепоте слышится столько нежности.

— Ну же Рин, скажи хоть слово, — ледяные пальцы обхватывают подбородок. — Посмотри на меня.

Тогда она медленно поднимает опухшие веки, встречаясь с парой таких же голубых глаз, в глубине которых горит безумный огонек.

— У меня есть кое-что для тебя, — он отпивает от неизвестно откуда взявшегося стакана и осторожно касается её пересохших губ. Слабые попытки отстранится ни к чему не приводят.

— Ммм.кха… — Рин закашлялась, пытаясь проглотить горьковатую воду, которой её только что напоил брат.

— Хорошая девочка, — шепчет Лен, очерчивая большим пальцем контур её губ. — Это для твоего же блага.

Между ними повисает гнетущая тишина, а потом Рин задушено произносит: «Зачем…зачем ты так со мной?»

На какую-то долю секунды на его лицо набегает тень, а потом он фальшиво улыбается и произносит:

«Потому, что я люблю тебя».

***

А дальше начался настоящий кошмар. Шепча слова любви и нежности, Лен брал её снова и снова. Совершенно не сдерживаясь в своих ласках, он заставлял её кричать и стонать, бесстыдно выгибаясь ему навстречу. Безумное наслаждение вперемешку с болью обрушивалось на нее как лавина, и временами она утрачивала чувство реальности, приходя в себя уже в ванной комнате.

— Вот мы и принимаем ванну вместе, — смеялся парень, старательно намыливая покрытое метками тело. — Совсем как в детстве, как ты и хотела.

Рин лишь механически кивала в ответ, безучастная ко всему. Эмоции притупились, возвращаясь лишь когда она оказывалась в объятиях Лена, а все остальное время не хотелось ни плакать, ни разговаривать. Внутри как будто что-то сломали и она безвольно следовала указаниям своего мучителя. А он словно не замечал этого, исступленно целуя её искусанные губы.

Свет в его комнате всегда был приглушен, поэтому она не знала как много времени прошло за пределами этого ада. Может пара дней, а может месяц. Время стерлось, обретя новое значение: Сон, секс, ванна, еда, секс, сон.

— Вот так Рин, — по его лицу расползается улыбка. — Скажи «аааа».

Ложка больно трется о плотно стиснутые губы, и тогда сильные пальцы сдавливают её скулы, вынуждая открыть рот.

— Так нельзя, Рин, — качает головой блондин. — Если ты не будешь есть, у тебя совсем не останется сил.

Он насильно скармливает ей пару ложек безвкусной каши, а потом производит стандартную процедуру — вливает ей в рот стакан с водой. Для её же блага.

— Молодец, Рин, — его пальцы ласково скользят по бледной щеке. — Я люблю тебя.