Ложный рассвет

– Зачем вы на него работаете? Вы деловые люди, а он – психопат. Чем он вас держит? Деньгами? Скольких вы убили?

– Мы не убиваем. Мы только упаковываем трупы и избавляемся от них. Последнюю девку никто бы не нашел, если бы копы не устроили на перекрестке проверку водил на алкоголь. Пришлось бросить тело там, где им занялись бы звери и черви. Погано это, неуважение к мертвым.

– Если не вы убиваете девушек, то кто? Сантана? Как это происходит? Он звонит вам, когда наиграется с жертвой, и говорит, где искать очередное тело, из которого можно вырезать органы? И вы с уборки урожая овощей переключаетесь на урожай тел?

– Пасть захлопни! – закричал Гомес, брызжа слюной. Шмыгнув носом, он сказал: – На планете семь миллиардов людей, и есть те, кому нужны новые сердца, почки, печени… Среди больных – ученые, врачи, люди, которые решают. Везде, в любом обществе приносят в жертву агнцев. Ты – наш агнец, тобой пожертвуют ради большого дела.

– Вы у Сантаны на крючке, так?

– Поцелуй меня в зад, О’Брайен! – ответил Гомес. – Ты о Сантане вообще ничего не знаешь. Он умнее тебя и твоих приятелей-легавых. Он гений!

– Такой гений, что доверяет грязную работу тебе и Сайласу, а сам отсиживается в тени. Чем он тебя зацепил, Гомес? Зачем работаешь на него?

– Он один из нас! У него власть, он – el Diablo! Знает и видит такое… Он в курсе, с кем встречаемся, что делаем, каких баб возим в фургонах. Сколько их и даже как они выглядят.

Гомес достал из кармана пинту «Джек Дэниелс», сделал из бутылки большой глоток и передал ее Дэвису.

– Все потому, что он управляет процессом, – сказал я. – Что, если у него есть люди, которые поставляют людей из стран третьего мира? Что, если у него шпионы в лагерях мигрантов? Ты, Гомес, доверяешь Сайласу?

Отхлебнув виски, Дэвис выпятил грудь и гневно посмотрел на меня.

– Доверяешь ли ты Ортеге? Вдруг кто-то из работников в лагере на зарплате у Сантаны? Бреннены у него в кармане, у него в кармане свой детектив, так почему он не мог подкупить Сайласа?

– Заткнись, дебил! – прогавкал Дэвис.

– Бреннены у него в кармане? – выпучил глаза Гомес.

– Заткнись, легавый! – закричал Дэвис и обернулся к Гомесу: – Не верь этой суке. Я Сантану в глаза не видал. Его ваще нет, понял? Это вы с Гектором его придумали, чтобы меня потом кончить, да?

– Я тебя и так могу кончить, прямо здесь! – ответил Гомес. – Ты месяц назад в Майями мотался, на три дня. Может, с Сантаной терся, у него в пентхаусе? Он мастер сантерии[19], умеет управлять душой человек.

– Хуан, – остановил его Дэвис, – что ты несешь?! Еще скажи, ты в вуду веришь!

Смерив его взглядом, Гомес повторил приказ:

– Неси уже, сука, веревку.

Дэвис сбегал в кабинет.

– Больше ни слова о Сантане, – пустым голосом пригрозил мне Гомес; пустые глаза ему застила ненависть. – Доигрался, amigo, не надо было совать нос не в свое дело. Теперь ты покойник. Бесследно не пропадешь, так что радуйся: поможешь продлить кому-то жизнь. Часть великого копа будет жить дальше!

Дэвис принес веревку, и Гомес сказал:

– Свяжи ему руки за спинкой стула.

Дэвис завел мне руки за спину и туго перетянул запястья веревкой. Кисти почти сразу же онемели.

– Звоню Сантане, – сказал Гомес напарнику. – Он быстро дока пришлет. Хирург приедет, мы копа вскроем. Легавый пусть пока молится, чтобы сдохнуть скорее.

Гомес саданул мне кулаком в челюсть. Из глаз посыпались искры, и я чуть не упал вместе со стулом. Я снова очутился в Афганистане, в сырой камере для допросов; мне врезали рукояткой девятимиллиметрового пистолета, пропустили через меня ток. Где-то в отдалении затихал стрекот вертолетных лопастей.

Я сплюнул кровь и услышал смех Дэвиса: он хохотал, будто заевшая пластинка с записью смеха. Перед глазами плыло, но я видел, как Гомес отошел к двери и достал сотовый.

– Взяли О’Брайена… в кожевенной мастерской. Присылай дока с инструментами… да, конечно, Сантана… без базара… понял, ага… понял.

Закрыв и убрав телефон, Гомес подошел ко мне. Из разбитых губ и десны у меня текла кровь.

Гомес потер костяшки кулаков и заткнул большие пальцы за ремень. Перекатился с носков на пятки. На ногах у него были все те же сапоги из страусиной кожи.

– У нас еще есть время, прежде чем тебя вскроют. Чем займемся?

– Можем яйца ему отрезать, – предложил Дэвис. – Бросим их в реку, пусть крокодильчики полакомятся. Вряд ли они откажутся от яиц копа.

Правый глаз у меня заплыл. Левым я разглядел, как Дэвис достает из кармана пушку.

– Зачем вы двое гнетесь под Сантану? Думаете, я один сюда пришел? Сантана сидит себе в укрытии, в Майями, и раздает приказы. А вас двоих схватят. Если поможете…

– Заткнись! – проревел Гомес. Он снова подошел ко мне и показал пистолет. – Чую, придется мне тебя рано или поздно грохнуть. Ты крепкий тип, О’Брайен, но ты испытывал удачу слишком часто, и вот она закончилась.

Дэвис, скрестив руки на груди и ухмыляясь, встал слева от меня.

– Погоди, не кончай его. Ссать хоцца, а я всегда мечтал копа обоссать.

– Обоссышь его, и док будет ссать кипятком от злости. Он таких приколов не понимает.

Оба заржали.