Ложный рассвет

– Я столько раз видел, как ты с головой уходишь в дело: чем больше узнаешь, тем одержимей становишься. Ты говорил, что кто-то обязан провести в наш мир волю мертвых, найти виновников нераскрытых убийств. Это как на войне воевать. Сам ведь хлебнул лиха на Ближнем Востоке, знаешь.

Я молча слушал, как он дышит в трубку.

– Я не психолог, – сказал наконец Рон.

– Вот именно, не психолог.

– Ты чертовски хороший коп, брат. Любое преступление воспринимаешь как личное дело, но так больше нельзя. Ты у меня на глазах из-за этого расходился с дорогими людьми, с теми, кто еще жив, и теми, кто умер. Шерри и… Черт подери, не мне тебя перевоспитывать, Шон. Прости, только… Оставь все как есть, старик, не суйся.

Подождав, пока Рон остынет и успокоится, я ответил:

– У тебя на руках когда-нибудь девочка умирала?

– Нет, – глухо ответил он.

– Когда я вижу такое, то и правда воспринимаю преступление близко к сердцу. Расследование становится личным делом. Руки опускаются, и понимаешь: преступник намного сильней правосудия. Исход расследования определяют первые двое суток. Вряд ли местные детективы поторопятся, а я ведь держал ее на руках, Рон. Господи… Я пытался спасти ее. Теперь, если что, ее смерть – для меня дело личное.

– Работников убойного отдела не вызывают, если жертва не умерла, – смягчившимся тоном заговорил Рон. – Должно быть, хреново наткнуться на живого… то есть на едва живого человека.

– На месте я заметил кое-что странное. Нечто, что видел прежде.

– Что же?

– Пока не знаю, не могу вспомнить. Обычно я детали четко фиксирую, а сегодня все прошло на адреналине, как при ускоренной съемке. Сейчас мне трудно проиграть события заново, в замедленном режиме. Может, она сказала что-то такое… Или дело в ее внешности: жертва показалась мне такой необычной и хрупкой. Еще она произнесла что-то на непонятном языке: «Atlacatl imix cuanmiztli».

– Что бы это значило?

– Сам гадаю. Девушку могли ввести в страну нелегально. Может, даже она из лагеря мигрантов, хотя вряд ли когда-то работала в поле: на руках у нее мозолей не было. Или дело в одежде? Она могла поссориться с любовником, и тот слетел с катушек. Да мало ли…

– То есть?

– Пока сам не уверен.

– Я просмотрю сообщения о пропавших людях. Может, с федералами свяжусь.

– Ну-ну, а я с тарзанкой пойду прыгать.

Рон рассмеялся.

– Помнишь Лорен Майлз из офиса ФБР в Майями?

– Мы как-то перебегали друг другу дорогу.

– Вот-вот. Жаль, что она красотка. Дурнушку проще ненавидеть.

– Ну, и что с ней?

– Пару месяцев назад в «Геральде» опубликовали статью об одном из ее расследований. Она ведь как раз ведет дела об исчезновениях людей, особенно молодых женщин… то есть еще недавно вела. Люди во Флориде то и дело бегут или просто-напросто исчезают, чаще, чем где бы то ни было.

– Одни исчезают, потому что их тела не находят. Прочих крадут и продают в рабство. Не исключено, что и убивают.

– Так и есть, Шон, но если нет любопытных соседей, то о человеке, считай, можно забыть сразу и навсегда.

– Все девушки чьи-то дочери. С меня услуга.

– Ничего ты мне не должен. Это я в долгу перед памятью Шерри, упокой, Господь, ее душу. Я обещал помочь тебе изменить жизнь, а ты вляпался в такое дерьмо! Спроси себя: стоит ли соваться в новое дело? Не забывай, какую цену ты уже заплатил.

Рон повесил трубку, однако его слова еще как будто звучали в салоне.

Глава 6

Надо было глотнуть свежего воздуха. Я бросил сотовый на диван и через прозрачные раздвижные двери вышел в кокпит. Оттуда по лестнице поднялся к флайбриджу. Это было мое самое любимое место на борту. Я открыл фонарь, впустив на мостик прибрежный ветер. Сел в капитанское кресло, разок крутанулся в нем и, положив ноги на панель управления, принялся потягивать пиво. Еще часок, и солнце зайдет за горизонт, тьма опустится на болота лимана. В воздухе над бухтой плавно скользило с полдюжины бурых пеликанов.

Я прижал холодную бутылку к левому виску. Алкоголь и таблетки на пару уняли боль, и от нее остались только воспоминания. Я посмотрел на гавань и вдаль – на широкий Береговой канал, вспомнил последний раз, когда выходил в море с Шерри. Закрыв глаза, даже вызвал в уме ее голос.

– Эй, Шон! Есть минутка? – окликнул меня Дэйв Коллинз, поливая из шланга кормовую платформу своей яхты.

– Да, в чем дело?

Дэйв был не из тех непосед, что мечтают о кругосветном плавании под парусами. До того как выйти на пенсию, он работал на нефтяные компании в Саудовской Аравии, Судане и Израиле. Кадровиком, как он сам говорил, специалистом по подбору персонала. У него было две дочери и внук, что жили в Мичигане. «Гибралтар», его лодка – сорокадвухфутовый тральщик, – стоял в нескольких пирсах от «Юпитера».

Дэйв перекрыл воду и убрал шланг. Ему было слегка за шестьдесят. Седовласый, он, несмотря на пристрастие к темным сортам пива, так и не обзавелся животиком. Как и я, он жил один – правда, жену потерял после развода.

Дождавшись, пока Дэйв зайдет в кокпит, я предложил:

– Бери пиво и поднимайся ко мне.