Ложный след

В то утро Курт Валландер проснулся очень рано. Он резко открыл глаза, будто кто-то толкнул его в бок. Он лежал в темноте не двигаясь и пытался что-то припомнить. Но в голове отдавалось только далекое эхо событий, которые уже умчались прочь и больше никогда не вернутся. Он повернул голову и взглянул на часы, стоявшие у кровати. Стрелки поблескивали в сумраке. Без четверти пять. Валландер повернулся на бок, собираясь снова заснуть. Но мысли о предстоящем дне не давали ему покоя. Он встал и пошел на кухню. Уличный фонарь перед окном одиноко раскачивался на ветру. Валландер взглянул на градусник: ртутный столбик съежился. За окном было всего семь градусов. Валландер вспомнил, что меньше чем через двое суток будет в Риме. Улыбнулся. Сейчас там, наверное, еще тепло. Валландер сел за кухонный стол, налил себе кофе. Он мысленно перебирал все приготовления к отъезду. Несколько дней назад он навестил отца и наконец починил дверь, которую пришлось высадить этим летом, когда у отца случилось помутнение рассудка: он заперся в мастерской и начал жечь свои ботинки и картины. Несколько дней назад Валландер также впервые увидел его новый паспорт. Путевки лежали в кухонном ящике. Валландер уже наменял в банке итальянских лир, запасся книжечкой дорожных чеков. Билеты на самолет он заберет в турбюро после обеда.

Сегодня его последний рабочий день, потом он уходит в недельный отпуск. На Валландере все еще висело дело об экспорте угнанных машин в страны бывшего соцлагеря. Он подумал, что скоро будет год, как он занимается этой бандой. Недавно полиция Гетеборга накрыла одну из мастерских, где угнанные машины обретали новую внешность и документы, прежде чем погрузиться на паромы и покинуть пределы страны. Но в этом запутанном деле многое еще оставалось неясным, и после недели отдыха Валландера снова ждала неблагодарная работа.

Если не считать угонов, последний месяц в Истадском полицейском округе выдался тихий. Валландер заметил, что его коллеги уже навели порядок на письменных столах. Огромное напряжение, которым сопровождалась погоня за Стефаном Фредманом, наконец начало спадать. Матс Экхольм предложил, чтобы несколько психологов исследовали реакцию полицейских на сильнейший стресс, пережитый ими за время расследования. С Валландером беседовали несколько раз, и он снова оказывался лицом к лицу с воспоминаниями. Долгое время он чувствовал себя подавленным и страдал от депрессии. Ему до сих пор была памятна одна ночь в конце августа: тогда он никак не мог заснуть, вышел на улицу и поехал на пляж в Моссбю. Он шел вдоль берега, в голове крутились мрачные мысли. В какое же время, в каком же мире он живет? Доступно ли это человеческому пониманию? Бедные девушки, которых обманом доставляют в бордели Европы. Торговля несовершеннолетними, от которой ниточки прямиком ведут в потайные комнаты на самых высоких этажах общественного здания. Ни одна тайна не выйдет за пределы этих стен. Их похоронят в архивах, и они никогда не станут достоянием гласности. Портрет Густава Веттерстедта так и будет висеть в кабинетах, где отдаются директивы высшим полицейским чинам страны. В это мгновение Валландеру показалось, что он почти чувствует власть серых кардиналов, которой, как он думал, уже пришел конец; теперь он видел, что их власть возвращается. От этой мысли ему стало не по себе. И еще из головы у него не шел рассказ Стефана Фредмана. Рассказ о том, как Стефан стащил ключи и не раз приходил в квартиру Валландера, собираясь убить и его, и Линду. Узнав об этом, комиссар уже не мог смотреть на мир прежними глазами.

Однажды ночью он стоял на побережье и слушал шум тысяч невидимых перелетных птиц, которые уже потянулись на юг. Это была минута великого одиночества и красоты, словно уверение в том, что теперь все переменится. Валландер почувствовал, что почва еще не совсем ушла у него из-под ног.

Ему вспомнился один из последних разговоров с Экхольмом. К тому времени убийца был уже давно пойман.