Ложный след. Шпионская сага. Книга 2

– Скорее всего, электронные помехи, нарушившие нормальный ход передачи информации, а также работу бортовых приборов. На профессиональном языке это называется ведением электронной войны силами противника.– Высшая оценка на экзамене за правильный и лаконичный ответ! Проверка, проведенная после катастрофы, показала, что оборудование на самолете-разведчике и на вертолетах было абсолютно исправным. Добавлю к сказанному, что ведение электронной войны считается сильнейшей стороной американских спецслужб, по признанию многих зарубежных авторитетов мало кто может конкурировать с ними. Все новинки вооружения часто передают в Израиль и проверяют в боевых условиях. Все оборудование, которые мы применяли в этот раз, израильтяне использовали в операциях против сирийцев, на других фронтах, о которых не принято говорить, и все всегда проходило легко, как детская игра, причем всегда с неизменным успехом. Самый яркий пример имел место в 1982 году во время Ливанской войны, когда они за три дня сбили все сирийские самолеты, около сотни. Тогда в прессе прозвучала критика на тему «Для чего в войне с соседями демонстрировать, чем ты обладаешь». Сирийцы даже не поняли, почему их самолеты падают. Чуть позднее, в начале 1983 года, когда во время проведения масштабных армейских учений все компьютеры вдруг выключились, сирийский генштаб понял, что такое электронная война.

– Аппаратура, установленная на самолете и вертолетах, из последнего поколения? – спросил я.

– Образцы аппаратуры, задействованной в деле, принадлежат к последнему слову техники.

Заканчивая неприятную часть разговора, Ганс фон Альвенслебен вновь глубоко вздохнул:

– Давай подведем неутешительные итоги. Обе операции по ликвидации одного и того же бандита заканчиваются полным провалом, обе привели к совершенно не оправданным жертвам. Утечка из среды личного состава маловероятна: все участники относятся к строго фильтруемым подразделениям, каждый из них многократно и тщательно проверен. Изучение технического аспекта изложенных событий также не дает ответа на поставленный вопрос: против лучших технических образцов равноценные силы могут выставить только израильтяне, но подозревать их нет смысла. Талибы – их злейшие враги.

Альвенслебен вновь глубоко задумался, будто пытаясь в который раз сопоставить странные факты.

– Все попытки выйти на Мухаммеда заканчиваются провалом. Я практически уверен, что и дальнейшие усилия подобного рода закончатся безуспешно. Кто-то очень сильный, хорошо организованный и прекрасно оснащенный технически его защищает.

– И этого кого-то необходимо локализовать, – без всякого оптимизма заключил я.

– Именно так: эту неизвестную пока силу необходимо локализовать, – эхом повторил старикан. – В свете анализа произошедших событий наиболее логичным выглядит направление поиска источника, из которого та сторона черпает упреждающую информацию. Но я на жесткой рабочей версии не настаиваю. Главное – обнаружить прикрытие Мухаммеда, остальное, как ты понимаешь, дело техники. Хочешь знать, почему выбор пал на тебя?

– Желательно…

– По тем самым критериям, о которых мы однажды говорили. Во-первых, ты официально не являешься сотрудником ни одной из известных спецслужб, то есть о тебе фактически никто ничего не знает. Если у Мухаммеда есть крыша с таким технологическим уровнем, не исключено, что он читает личные дела оперативников, причем неважно, к какой службе они принадлежат. Во-вторых, за тобой числится очень существенное в данной ситуации преимущество – ты работаешь один. Пойдешь под прикрытием представителя мексиканского Союза Братьев.

Я удивленно посмотрел на Альвенслебена, собираясь спросить, кто это такие, но он не дал мне и рта открыть.