Ложный след. Шпионская сага. Книга 2

Из Белогорска мы с Мариной уехали в Москву.

Я понимал, что особисты успокоятся не сразу, и поэтому исчезнуть просто так не мог. Уж что-что, а войти в их разработку – последнее, что мне было нужно. Тогда-то Рафи и решил отправить меня в Москву и сделать бизнесменом. Так я останусь на виду, сохранив легенду офицера запаса.

Изначально планировалось, что я «поиграю» в бизнесмена полгода, не больше, а затем должен буду «разориться и исчезнуть». Такой поворот событий вряд ли кого-то насторожит, ведь если человек разорился, да еще наделал долгов в Москве, идти ему некуда. За такие дела в российской столице отстреливают по нескольку тысяч человек в год.

Российский бизнес – своеобразная штука, а самые крутые бизнесмены – конечно же чиновники. К этим все само идет в руки, чем они, естественно, и пользуются. Вся система построена таким образом, что ты зависишь от власти, чем бы ни занимался. А кто у власти-то? Чиновник.

Мне купили небольшую компанию, хотя сначала я даже не подозревал, чем стану заниматься, и я принялся осваивать дорогу российского предпринимателя. Для успешного начала меня, бывшего офицера спецназа, прикрепили к одному российскому олигарху. Олигарх по местным понятиям – это богатый человек, имеющий необходимые связи во властных структурах. Часто он сам по себе является властной структурой, как и «мой».

Бывший комсомольский вожак, имея папу – директора центрального банка одного крупного российского города, он и не должен был особенно напрягаться. Ведь в девяностые годы, когда Союз разваливался, группа приближенных к власти просто разделила между собой госсобственность. Я, конечно, знал, откуда моему новому боссу пришли деньги. История очень поучительная и показательная. Статистически такая может случиться раз в сотни лет, никак не чаще, но в современной России подобными делами никого не удивишь. В общем, качнули ему средств, а затем он, уже богатый человек и совладелец банка, за гроши купил два почти разорившихся сталелитейных завода, причем немаленьких. А сталь, как известно, нужна многим. Так и пошло: миллион к миллиону, десять к десяти, и по представленным в мое распоряжение данным к моменту нашей встречи «мой» олигарх «стоил» уже около четырехсот миллионов долларов. Сумма внушительная. Около него паслось несколько фигур помельче, из тех, у кого не было пап в структурах власти, – им банки и скважины не достались. Они работали на олигарха, хотя и сами уже стали людьми весьма состоятельными, но иерархию со счетов в подобных кругах не принято сбрасывать. Вот таким был «мой» олигарх.

Приехав в Москву, я позвонил ему, и на завтрашний полдень мне была назначена встреча. И не где-нибудь, а на Неглинке, в престижном ресторане «Белое солнце пустыни».

Я пришел туда на несколько минут раньше и осмотрел помещение, по привычке проверив все входы и выходы. Неприятностей не ждал, но знать ничего заранее нельзя.

Ресторан оказался шикарным, с интерьером, выполненным в стиле самого известного советского кинофильма, который я помнил еще по своей прошлой жизни. В небольшом бассейне плавали севрюги и другие деликатесные рыбы, а по залу ходили официантки в колоритных узбекских нарядах с именными карточками, прикрепленными к груди. Тоже как в фильме: официанткам дали имена жен главного негодяя фильма – басмача Абдуллы: Зухра, Гюльчатай… Осмотревшись, я подошел к шведскому столу. Его явно создавали под афористичным девизом «Закуски – враг главного блюда». По-моему, даже сытый человек, увидев такую красоту, почувствует зверский аппетит.

Прождав ровно до семи, я подошел к указанному столику, где уже сидел мой будущий босс – довольно моложавый мужчина, на вид лет сорока, со светлыми, стоящими ежиком волосами и голубыми глазами. Его отлично сшитый серый в полоску пиджак гармонировал с розоватой рубашкой без галстука. Увидев меня, он вежливо указал на стул перед собой, но не встал и руки не протянул. Что ж, обойдусь… Затем так, словно мы давно знакомы, лениво сказал, что заказ уже сделан, и кивнул в сторону шведского стола:

– Иди, бери закуски.

В общем, тип оказался беспардонным. Но мне такие вполне симпатичны, наверное потому, что понятны. Да и вообще, меня учили, что «люди всякие нужны, люди всякие важны».

Я не мешкая отправился к огромной стойке со всевозможными блюдами. О горячем старался не думать – тарелка, наполненная ароматнейшими салатами и закусками, вполне могла затмить собой любой шашлык или плов.

Через минуту вернувшись за стол, я задал обычный в таких случаях вопрос:

– Что пьем?

Будущий босс взглянул на мою тарелку, в центре которой красовались аппетитные соленые огурцы, и без улыбки ответил вопросом на вопрос:

– Под такие огурчики?! Что, кроме водки?

Получив такой ответ, я принялся за дегустацию произведений узбекской кухни. Олигарх разлил водку по рюмкам, и мы выпили за знакомство.

Так продолжалось около часа. Официантки без устали подносили все новые и новые чудеса кулинарии. Уже вторая бутылка подходила к концу, а «мой» олигарх не начинал говорить о главном. А я его и не торопил. В общем, вечер вполне удался.

Конечно, я знал всю историю своего будущего начальника, все его привычки и наклонности. Его папа командовал филиалом Российского строительного банка в городе Казани. Когда в 1991 году СССР начал разваливаться, многие руководители банков, предприятий, да и других организаций по привычке ждали указаний из Москвы. Система рушилась на глазах, никто не знал, что делать. Точнее, почти никто. А другие даром времени не теряли, как и папаша «моего» олигарха. Довольно быстро поняв, что указаний из Москвы не будет, он быстренько, используя свои обширные связи, собрал на встречу всех высших местных руководителей, пригласив первого и второго секретарей обкома партии, председателя горисполкома, командующих гарнизоном и внутренними войсками города и, конечно, начальника УВД. Для улучшения обстановки накрыли великолепный стол, и после нескольких рюмочек директор банка произнес пламенную речь, в которой, очень четко описав ситуацию, поставил всех перед свершившимся фактом:

– Никто нами не руководит, мы брошены на произвол судьбы. Но мы и только мы – ее хозяева!

Все присутствующие слушали его с воодушевлением. Они-то давно поняли, что империи пришел конец, но пока что торжествовала привычная инертность. Так они были обучены: каждый свой шаг сначала согласовывали в Москве, ведь инициатива в Советском Союзе не поощрялась. Никто ничего не делал самостоятельно. Главный принцип – нравиться московскому начальству – торжествовал, а тут такое предложение! Ни много ни мало: приватизировать банк, а всех присутствующих ввести в совет директоров, и конечно же каждому положена доля. Старых законов никто пока не отменял, а на совещании присутствовали все люди, имевшие право подписи от имени государства, которому банк принадлежал.

На уговоры и переговоры ушли еще один час и пара литров водки. Так в России приватизировали первый банк. А в кассе находилась сумма, эквивалентная десяти миллионам долларов – на то время огромная. Так руководители города в один день стали очень богатыми людьми. Дух перемен вовсю гулял по стране, желающих открыть свое дело появилось множество, а кредитных денег не хватало. Вот тогда-то в Казани начал работать первый в России частный банк.

Я помнил про эту историю, продолжая наш обильный ужин, приправленный ожиданием начала делового разговора. Но босс, похоже, никуда не торопился. И когда мы через пару часов выходили из ресторана, он велел мне завтра, в одиннадцать утра, прибыть в офис. На этом наша первая встреча закончилась. Я посмотрел ему вслед: выпил почти литр и даже не качнулся! Здоровый гусь, хороша закалка…

На завтра ровно в одиннадцать, с «мытой шеей» и при галстуке, я был в офисе моего нового хозяина. В приемной меня ждали и уже через пять минут пригласили пройти в кабинет.

По темно-голубому костюму босса, удачно сочетающемуся с рубашкой и галстуком, я понял, что своей внешности он придает большое значение. А часы! На его правой руке красовались часы Breguet последней модели. Раз в полгода таких, как я, собирали в Моссаде на что-то типа семинаров или курсов повышения квалификации и демонстрировали все новинки в мире моды, часов, автомобилей и технологий. Так что я в курсе: эта «игрушка» по самым скромным подсчетам должна стоить тысяч двести-триста, не в рублях, конечно же, – в долларах. Молодец, ценит себя! Еще на этих моссадовских встречах на уроках по психологии нам объясняли, что помимо признака статуса обладателя часы играют и другую роль – психологическую. Не каждый даже богатый человек ментально готов к тому, чтобы у него на руке висело полмиллиона долларов. Он же, заметив мой прикованный к его часам взгляд, ухмыльнулся и жестом предложил сесть, что я тут же и сделал, показывая всем своим видом, что жду указаний. Он начал говорить ровным, неторопливым голосом:

– Мне рекомендовали тебя в отделе кадров Генштаба. Говорят, ты специалист по электронике, причем в том направлении, которое интересует мою компанию.

Я ни слова в ответ, лишь кивнул в знак согласия.

– Правительство решило развивать новое направление, которого раньше у нас в стране не было. Это электронные приборы для военной промышленности, в основном для авиации, изготовленные на основе нанотехнологий. Конечно, у такой аппаратуры двойное применение, но решено начать именно с военных целей. Скорее всего, это связано с вероятной возможностью изготовления нашей продукции на экспорт.

Я продолжал молчать, не понимая, к чему он клонит.

– На это выделены большие бюджетные деньги. И знаешь, где проблема?

Мы обменялись вопросительными взглядами.

– Их некому использовать. Уже два года, как известно об этой программе, хотя решение правительства было обнародовано только месяц назад. Когда до меня дошла информация об этом намерении руководства страны, я сразу же создал при своей компании специальный отдел, где работают десять кандидатов и докторов наук. Они проверили все существующие научные программы на данную тему в академии наук, в университетах и на частном рынке и пришли к очень печальному выводу: нам нечего предложить правительству, а значит, мы ничего не сможем получить. Печально, очень уж жирные бюджеты выделяются… Но кто не рискует, тот, как известно, вкуса шампанского не знает.

Босс помолчал, затем поднялся из своего «президентского» кресла и достал из бара два тяжелых хрустальных стакана. Плеснув в них по хорошей порции виски, он протянул один мне. Отпив глоток, он задумчиво посмотрел не меня и продолжил:

– Твоя задача – найти для моей компании несколько патентов по нанотехнологиям для применения в электронике и купить их. Когда патенты будут в наших руках, я выбью бюджет. Возьми у секретарши телефон профессора Головина. Он предупрежден. Он будет твоим научным консультантом.

Он снова глотнул виски.

– В твоих рекомендациях сказано, что ты надежен и тебе можно доверять. Это единственная причина, почему я с тобой разговариваю. Все приобретения патентов абсолютно секретны, может понадобиться выдать их за собственные изобретения. Но это мы решим потом, когда будем знать, о чем разговор. Я говорю понятно?

Он пристально посмотрел на меня; по-моему, в литературе такой взгляд обычно называют буравящим.

– Да уж, куда понятней. – Я решил отвечать медленно, в тон «биг боссу». – Есть какие-нибудь наметки, или начинать с нуля?

– Поговори с Головиным. Он точно знает, что где есть. Наметки на то, что нам нужно, есть во Франции и в Израиле. Решения будешь принимать вместе с ним. И никакой самодеятельности! Все очень серьезно. Если задуманное удастся – станешь богатым человеком. Не удастся – в Москве работать не сможешь. Да и вообще в России. Не дам. В лучшем случае будешь коровник сторожить где-нибудь в деревне.

С этими словами он повернулся ко мне спиной, давая понять, что разговор окончен.

Я встал, одним глотком допил виски (ведь в моем личном деле указано, что я – любитель этого дела), попрощался и вышел в приемную, позвонив прямо от секретаря профессору Головину. Тот ждал моего звонка, и я сразу же отправился к нему в офис, благо он находился на соседнем этаже.

Профессор мне очень понравился. Лет сорока пяти, с импозантной серебристой сединой, в очках с тонкой золотой оправой, он выглядел типичным западным ученым. Бледная кожа, печальный взгляд в сочетании с неожиданно горящими глазами выдавали в нем настоящего фаната своего дела.

Кабинет его метров примерно в двадцать выглядел не богатым, но функциональным – кроме необходимой мебели и ортгтехники, оставалось место и для журнального столика. Без лишних церемоний представившись друг другу, мы заговорили о деле.

Профессор дал мне прочесть подготовленный для нашего общего начальника доклад, где были представлены материалы о научных разработках в области нанотехнологий в России. Ничего особенного там не было. Вернее, там не было вообще ничего. Все сделанное на данный момент намного отставало от западных достижений. И неудивительно – никто эти работы не финансировал, и энтузиасты за счет текущих расходов что смогли, то и произвели. В России действительно искать было нечего. Затем мы вместе с Головиным просмотрели материалы о западных компаниях, занимавшихся данной проблемой. Наиболее близко к нашей теме работали французы, израильтяне и шведы. Оказывается, шведское правительство тоже вкладывало деньги в развитие нанотехнологий.

В общем, за полдня я понял, кто с кем и кто против кого, и абсолютно согласился с выводом: если идти по пути развития собственных технологий, то это займет много лет. А если закупить патенты, можно двигаться вперед довольно быстрыми темпами, о чем я и сказал профессору. Он ухмыльнулся в ответ.

– Видите ли, Владимир, – он начал говорить, подбирая каждое слово, – здесь есть еще один нюанс, о котором наш босс тебе пока не рассказал… но я расскажу. Иначе не поймете, для чего мы все это делаем.

Я расположился в кресле поудобнее, всем своим видом показывая Головину, что внимательно слушаю. Даже чашку с кофе поставил на стол.

– Лет восемь назад наш сегодняшний начальник воспользовался случаем и по дешевке купил месторождение шунгита в Карелии. Шунгит – неразрабатываемый минерал, хотя его свойства уникальны. Он нейтрализует влияние любых электромагнитных воздействий, используется в космической и медицинской промышленности. Его свойства до конца не изучены, хотя доказано, что шунгит представляет собой фуллерен, а это, как известно, особый вид минерала, точнее углерода. Физики используют фуллерены для создания органических солнечных батарей, химических лазеров и «молекулярных компьютеров», а также материалов с высокотемпературной сверхпроводимостью. Химики применяют фуллерены в качестве нового типа катализаторов и адсорбентов, обещающих самые радужные перспективы. А биологам и фармакологам фуллерены помогают доставлять внутрь клетки и размещать на поверхности клеточных мембран самые различные вещества, включая антибиотики, витамины и гормоны, в том числе фрагменты генокода при создании трансгенных животных и растений. Такие «нафаршированные» фуллерены приобретают совершенно новые свойства!

Профессор немного помолчал, а затем, видимо, подбодренный моим вниманием и серьезностью, продолжил:

– Я сказал «случаем» потому, что залежи шунгита в Карелии находятся в заповеднике и добывать там ничего нельзя – закон об охране окружающей среды не позволяет. А тут вдруг обнаружилось еще одно месторождение в десяти километрах от границы заповедника. Небольшое, правда, примерно на несколько десятков миллионов тонн, но добывать можно. В Карелии около его месторождений всегда строили лечебные центры, а поскольку шунгит действительно лечит многие заболевания, эти места до революции даже цари посещали.

Вспомним, что шунгит на 42 % состоит из углерода, а на нем базируются нанотехнологии. По самым скромным подсчетам, цена этого месторождения составляет несколько сотен миллиардов долларов. Именно из-за этого наш начальник вообще заинтересовался нанотехнологиями и хочет их развивать. Ведь если проект удастся, его компания станет главным поставщиком сырья для нанопромышленности, причем никаких конкурентов не будет… – Профессор поразмышлял немного и заключил: – Это действительно впечатляющий проект! Понимаете меня? – Он посмотрел на меня внимательнее и, похоже, решил, что я не только мало что понимаю, но и ничего не слышу. – Владимир, вы меня слушаете?

Но я все слышал. Получив положительный ответ, профессор продолжил.

– Шеф давно искал человека на эту должность, но ничего не получалось. А тут вы подвернулись. Вас рекомендуют как человека опытного и надежного, что, собственно, для нашей задачи и нужно.

На этом наша первая беседа закончилась. Я взял у Головина материалы и ушел. Следующую встречу мы назначили через три дня.

Вернувшись домой, я сразу включил свой чудо-компьютер и погрузился в работу.

Начал я с углерода. Оказалось, что из углерода делают много чего, например графитный порошок для производства синтетических алмазов, необходимых в строительстве и нефтедобыче. Кроме того, углерод в большом количестве требуется для производства прокладок в турбинах и компонентов шарикоподшипников. Именно углерод лежит в основе выпуска всякого рода защитных устройств. Я также нашел массу материалов по использованию углеродов в электропромышленности. Но одним из самых больших потенциальных рынков был рынок очистки воды, где углерод использовался в качестве фильтров. Только программы ООН по очистке воды для стран третьего мира на ближайшие десять лет подразумевали истратить на эти цели около пятидесяти миллиардов долларов. А известные залежи пород углерода ограничены. Шунгит есть только в Карелии и Казахстане, и потенциал рынка добычи высококачественного углеродного сырья было нельзя не оценить.

Прочитав первые страницы открытых материалов о перспективе использования углерода в нанотехнологиях, я сразу понял причину стремления «моего» олигарха к этой программе. Практически все отрасли нанотехнологий требовали большого количества углерода, с его помощью должны производиться нановолокна – основа любой продукции. В общем, поле деятельности действительно оказалось огромным.

Перелопатив массу материалов, я в общих чертах определил план действий. Необходимо было начать переговоры с компаниями, обладающими патентами, и попробовать их купить. В соответствии со списком, представленным Головиным, нам предстояли поездки во Францию и Израиль. А если там не получится, то и в Швецию, хотя шведы в своих разработках отставали.

Все свои соображения я изложил на бумаге и уже через три дня вошел в кабинет профессора, точно зная, чем мы с ним будем заняты в ближайший месяц.

Профессор воспринял мои идеи с энтузиазмом и буквально за три дня обзвонил нужных людей, с которыми нам придется обсуждать условия приобретения патентов. Так что ближайший месяц обещал быть напряженным.

Перед отъездом мы вместе с Головиным зашли к нашему начальнику и получили исчерпывающие инструкции. Но самое главное он произнес перед окончанием нашей встречи:

– Денег не жалеть. Эти патенты нам очень нужны.

Что ж, все ясно. Единственное, что меня расстраивало, – это необходимость опять оставлять Марину одну. Хотя съемная московская квартира оказалась удобной и уютной, я понимал, как моей любимой будет тоскливо и одиноко без меня. Но делать нечего, работа есть работа.

Начать мы решили с Франции.