Лубянка Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938

Арестованный заместитель заведующего плановым отделом Промэкспорта И.И. Герценберг получил высшее образование в Высшей химической школе в Женеве (см. Док. № 40). После революции вернулся в Россию. Участник Гражданской войны. В 1921–1925 гг. был референтом Иностранного отдела ОГПУ. С 1925 г. служил в Наркомате внешней торговли заместителем торгпреда в Греции и Германии. В Германии он работал вместе с Р.Я. Андерсом, который позднее трудился в Запорожье под руководством директора металлургического комбината Гвахарии, а затем вместе с ним был арестован как «член» троцкистской террористической организации. В процессе допросов Андерс перечислил нескольких сотрудников торгпредства в Берлине, и в их числе назвал Герценберга. Герценберга обвинили в нанесении ущерба стране на сумму 420 тыс. долларов, т. к. платина якобы сознательно была продана по цене 48 вместо 60 долларов за унцию. Он упустил время, когда цена на марганцевую руду была самой высокой, и продал ее по низкой (ЦА ФСБ России. АСД Р-10109). Кроме того, Герценберг не проявлял активности в увольнении из советских представительств иностранцев и замене их советскими людьми.

Стандартные обвинения заключались также в том, что все основные планы по продаже сырья за рубеж и закупке необходимого для страны оборудования передавались разведкам соответствующих стран.

Бешеную ненависть у Сталина вызывала фигура Л.Д. Троцкого. Для руководителя Всесоюзного объединения «Экспортлен» Л.Ф. Печерского компрометирующим фактом его биографии стало участие во фракции «межрайонцев», возглавляемой Троцким (см. Док. № 31) (ЦА ФСБ России. АСД Р-10017).

Неудивительно в связи с этим, что следственные дела на торговых представителей СССР и руководителей экспортных организаций содержали утверждения о тайном финансировании ими троцкистских организаций. Несостоятельность данного обвинения фактически подтверждал неоднократно выезжавший за рубеж заместитель начальника Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР С.М. Шпигельглаз. Он отмечал, что сын Троцкого Седов, проживавший в Париже, испытывал нужду и, в частности, просил в долг несколько десятков франков у внедренного в его окружение агента ИНО М. Зборовского.

Документ № 24

Одним из ответвлений «военно-фашистского» заговора стал сфабрикованный в органах НКВД заговор по принципу национальной принадлежности.

Аресты проходили во всех ведомствах. Ранее ни в чем не подозреваемые кадровые сотрудники Красной Армии, РУ РККА, НКВД обвинялись в принадлежности к различного рода «контрреволюционным» организациям и «шпионской» деятельности.

Секретарь танко-стрелкового комитета АБТУ полковник P.P. Дейбнер, немец по происхождению, на том основании, что в конце 1920-х гг. принимал участие в подготовке немецких танкистов в Казанском училище, «превратился» в немецкого шпиона. Как бывший штабс-капитан царской армии он обвинялся и в участии в «военно-монархической» организации. Его родственники проживали в Таллине, что также дало основание для ареста (см. Док. № 44).

Начальник отдела Разведывательного управления РККА О.А. Стигга, бывший нелегальным резидентом в Германии, автоматически «стал» немецким и латышским шпионом (см. также Док. № 46).

Сотрудник нелегальной резидентуры ИНО ГУГБ НКВД С.В. Ливент-Левит с 1918 г. состоял в «Союзе Спартака», принимал участие в революционных событиях в Германии, был членом компартии Германии. После возвращения в СССР его в декабре 1937 г. арестовали по обвинению в шпионской деятельности в пользу Германии (см. Док. № 40).

В конце июня 1938 г. нарком обороны Ворошилов разослал военным советам округов армии, начальникам академий РККА директиву, копия которой была направлена начальнику 2-го Управления НКВД. Ранее по линии НКО было дано указание составить списки командно-начальствующего состава — немцев, латышей, поляков, эстонцев, литовцев, финнов, румын, корейцев и других национальностей, которые не относились к народам СССР. В директиве отмечалось, что при проверке списки оказались неполными, и последовал приказ еще раз «тщательно проверить и выявить этих лиц всех без остатка как среди военнослужащих, так и вольнонаемных». Предлагалось составить отдельный список на родившихся и проживавших за границей и другой — на лиц, имеющих родственников за границей. Все указанные военнослужащие подлежали немедленному увольнению вне зависимости от имеющихся или отсутствующих компрометирующих материалов. В течение недели до 1 июля 1938 г. списки на командный политический и начальствующий состав необходимо было выслать в Управление по комначсоставу РККА На основе директивы наркома обороны аналогичные по содержанию меры предусматривались и по линии особых отделов.