Лубянка. Советская элита на сталинской голгофе 1937-1938

Другой важной фигурой для органов госбезопасности в раскручивании эсеровского заговора стал М.Я. Линдберг, начальник финансово-планового отдела Всесоюзного радиокомитета, арестованный в октябре 1937 г. (см. Док. № 2). Он с товарищами стоял у истоков создания профсоюза почтово-телеграфских служащих в ходе Всероссийской забастовки в октябре-ноябре 1905 г., в это же время стал членом эсеровской партии. За активное участие в революционном движении был сослан в Нарымский край, по возвращении из ссылки вновь подвергся репрессиям и из-за этого вернулся обратно в Сибирь. После революции вошел в состав Всесибирского краевого комитета эсеров, Сибирского временного правительства, разогнанного Колчаком. Вместе с большевиками он участвовал в борьбе с ним. После меркуловского переворота бежал в Харбин, работал в Дальбанке, затем после возращения в СССР — в Сбербанке. Интересен его допрос, проведенный в ноябре 1937 г. накануне голосования по выборам депутатов в Верховный Совет СССР. Следователи вписали в протокол те положения, в которых реально отражались проблемы, беспокоившие советское руководство. Бездоказательно Линдберг обвинялся в противодействии коммунистам выдвигать свои кандидатуры, в подстрекательстве зачеркивать фамилии коммунистов в бюллетенях и вписывать эсеров и выдвигать кандидатов из т. н. антисоветских элементов в округах, где преобладало крестьянское население.

Таким образом, указание Сталина об активизации поиска эсеров привело к лавинообразному усилению арестов.

Документ № 20

Дальневосточный край постоянно находился в центре внимания советского руководства, поэтому кампания по ликвидации последствий «вредительства» началась именно с этого региона. В апреле 1937 г. в Сибирь и Дальневосточный край была направлена специальная бригада во главе с начальником Контрразведывательного отдела Л.Г. Мироновым с задачей выявить и разгромить шпионско-вредительские, троцкистские и иные группы на железных дорогах и в армии. Одновременно в эти районы выехали члены Военной коллегии Верховного суда для быстрой расправы. Ситуация повторилась, когда в июле 1938 г. приехала бригада во главе с заместителем наркома НКВД М.П. Фриновским, после чего развернулся новый виток репрессий.

В сводке отражены показания арестованного в феврале 1938 года комкора заместителя командующего ОКДВА Я.З. Покуса (см. также Док. №№ 16, 19, 28). В 1932 г. он получил назначение на должность коменданта Владивостокского укрепрайона. В то время командующим Приморской группой войск, входившей в состав ОКДВА, являлся комкор В.К. Путна, один из первых представителей высшего командного состава, арестованных по подозрению в преданности Троцкому. Уже в тот период он якобы вместе с Путной составил вредительский план строительства укрепрайонов в Забайкалье.

Дальнейшая служба Покуса в ЗабВО в качестве командира 43-го стрелкового корпуса дала следователям возможность обвинить его в связях с арестованным комкором И.К. Грязновым, для которого он был связником с участниками во- енно-фашистского заговора в ЗабВО и ОКДВА.

Январь-февраль 1938 г. отмечены массовыми арестами в ДВК. В январе в Особом отделе Управления Наркомата внутренних дел была объявлена «авральная ночь». В одном из стрелковых корпусов были арестованы 54 офицера. Удар обрушился на пограничников и сотрудников НКВД. Одновременно были арестованы и допрашивались с применением физических мер 29 человек. В протоколы допросов вписывались до 60 человек, которых надо было представить как участников военно-эсеровского заговора. Были получены компрометирующие материалы на 18 командиров Амурской военной флотилии.

Начальник управления Люшков дал указание обязательно включать в протоколы допросов обвинения в шпионаже в пользу Японии. Всем оперработникам раздали списки сотрудников японских военных миссий в Маньчжурии для того, чтобы они правильно вписывали их фамилии.

Покуса обвинили в том, что он являлся членом Трудовой Казацкой Крестьянской партии. Если в центральной части СССР якобы существовала Трудовая Крестьянская партия, то в ДВК следователи придумали дополнение с учетом состава населения края.

Через 2 года после ареста Покус был освобожден. Но на этом его мучения не закончились. Заместитель наркома внутренних дел Меркулов в служебной записке, адресованной наркому обороны Тимошенко, отметил, что на Покуса есть новые показания, он уже получил согласие первого заместителя Прокурора СССР и просил санкции на повторный арест. Тимошенко согласился, и 4 октября 1940 г. Покус был арестован.