Лубянская империя НКВД. 1937–1939

Вы показали, что германский военный атташе в Москве Кестринг, направлявший вашу шпионскую работу в пользу германской разведки, вам назвал Жуковского в качестве связника между вами и им. Однако по данным следствия вы скрыли тот факт, что с Жуковским еще до этого вас связывало совместное сотрудничество с германской разведкой.

Насколько это соответствует истине?

ОТВЕТ: — Признаюсь, что по шпионской работе в пользу Германии я был связан с Жуковским еще с 1932 г.

То, что это обстоятельство я пытался скрыть от следствия, объясняется только моим малодушием, которое я проявил в начале следствия: я пытался преуменьшить свою личную вину, и так как шпионская связь с Жуковским вскрывала мою более раннюю связь с германской разведкой, мне на первом допросе об этом трудно было говорить.

— …когда вы стали германским шпионом?

— …я завербован в 1930 г. в Германии… В 1930 г. я работал зам. наркома земледелия Союза ССР».

Весной этого года Ежов во главе советской делегации командируется на ежегодную Кенигсбергскую сельскохозяйственную выставку. В Кенигсберге пробыл свыше двух недель. «За мною ухаживали, оказывали мне всяческое внимание. Наиболее предупредительным вниманием я пользовался у видного чиновника Министерства хозяйства Германии Артнау».

Вместе с консулом СССР в Кенигсберге Линде Ежов, откликаясь на приглашение, посещает Артнау в его имении вблизи Кенигсберга. Пробыл там весь день, «…я проводил время довольно весело, изрядно нагружаясь спиртными напитками». (Звучит искренне.)

Знакомство продолжилось и вне латифундии.

Артнау «часто платил за меня деньги в ресторанах… Я против этого не протестовал…

Все эти обстоятельства уже тогда меня сблизили с Артнау, и я часто, не стесняясь, выбалтывал ему всякого рода секреты о положении в Советском Союзе…

Иногда подвыпивши, я бывал еще более откровенным с Артнау и давал ему понять, что я лично не во всем согласен с линией партии и существующим партийным руководством.

Дело дошло до того, что в одном из разговоров я прямо обещал Артнау провести ряд вопросов в правительстве СССР по закупке скота и с.-х. машин, в решении которых была крайне заинтересована Германия». «Артнау и завербовал меня в качестве агента немецкой разведки». Вербовка осуществлялась при замаскированном участии консула Линде, который пригрозил сообщить в Москву о чрезмерной откровенности Ежова.

Так рождаются шпионы. Возможно, приемы вербовки носят отпечаток национального своеобразия той или иной страны, и хорошо бы с этим познакомиться на примере того же персонажа, благо Ежов, согласно постановлению суда, работал еще в пользу английской, польской и японской разведок. Увы, такой возможности у меня нет, поскольку в деле хранятся только те материалы (протоколы допросов), которые как-то связаны с Жуковским, а последний скромно шпионил лишь для одной, немецкой разведки.

(Поразительный феномен: большинство советских евреев вельможного ранга дружно шпионили во славу автора «Майн кампф». Антисионисты — вперед!

Впрочем, ночные трудяги из НКВД указанным антагонистическим противоречием не смущались. Процитируем М. Шрейдера⁷. Идет его допрос. Место действия — Ивановская тюрьма. Время — год 1939-й, когда уже Лубянской империей безраздельно правил Берия.