Лубянская ласточка

– Я остановился в отеле «Флобер», – захлебывался от восторга немец. – Выбрал его, чтобы быть поближе к Елисейским Полям. В рецепции мне сказали, что на другой стороне улицы, на углу, находится один из лучших ресторанов Парижа. Ну я и решил зарезервировать себе там место на вечер. Но оказалось, что сделать это не так просто… Мне удалось попасть туда лишь через три дня. Декор ресторана изыскан, столовые принадлежности достойны обеденного зала Виндзорского дворца, и в то же время есть в этом заведении что-то домашнее, уютное, располагающее к отдыху и приятному времяпровождению… Скромный ужин стоил мне двух-недельного проживания в отеле, но, скажу я вам, мадам, он того действительно стоил!

– А где он находится? – спросила Натали у Мориса, оторвавшись от воспоминаний. – Помнится, что это где-то в центре, в районе Елисейских Полей…

– Совсем недалеко от Триумфальной арки. Прямо на пересечении улиц Постава Флобера и Реннека. Можно сказать, на уголке…

Черт возьми! Перед глазами Натали на мгновение возник «уголок» московский, как когда-то, в дни ее юности, именовали модное кафе «Националь», облюбованное московской интеллигенцией. Туда она пришла в первый раз с человеком, ставшим в тот же вечер ее любовником, – Виктором Храповым… Бедный Виктор… Он так рано умер, но – прочь грустные мысли. Сегодня предстоит ответственный вечер!

К восьми часам Натали была чертовски голодна, так как со вчерашнего дня готовила себя к обильному ужину, что все реже и реже себе позволяла.

Петрову-то хорошо, с завистью подумала она. Бывает же такая конституция: все сгорает, как в паровозной топке. Морис, пожалуй, чуть поплотнее, но и на нем кулинарные излишества не отражаются.

Она опять на мгновение вернулась в воспоминаниях в далекую Москву.

Был на Арбате во дворе один такой едок. Папа – директор продуктового гастронома. Сынок мог на спор съесть три тарелки первого и столько же второго, да еще после этого опустошить пол-литровую банку компота. А сам тощий. И прозвище у него было достойное – «Мусоропровод». Интересно, какой он сегодня? А вот я бедняжка… Мировые классики всегда восхищались парижанками: мол, только они умеют приобрести округлость форм, не утратив стройности. А мне это не очень удается… Правда, если присмотреться – другим тоже.

Подобная чепуха всегда лезла Натали в голову, когда она давала себе установку расслабиться перед важным делом.

…Ровно в восемь часов раздался мелодичный звонок. Натали поспешила в холл, чтобы открыть дверь. Морис последовал за ней.

– Бонжур, мадам, бонжур, мсье. – В светло-голубой рубашке с галстуком в полоску, темно-серых брюках и синем блейзере Петров выглядел весьма элегантно. Он бросил взгляд на часы. – Кажется, я вовремя. Вы восхитительно выглядите, мадам. Мсье, – он перевел взгляд с Натали на Мориса, – простите меня за откровенность, но в Париже трудно будет найти пару, которая смотрится так великолепно. – Борис решил, что этой куртуазной фразы будет достаточно, чтобы завершить традиционный акт политеса.

– Благодарю вас. Прошу в гостиную. – Морис, улыбнувшись, жестом пригласил Бориса пройти в комнату. Ему все больше и больше нравился этот интеллигентный русский. – Натали, организуй нам что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете, мсье Петров?

Борис знал от Мимозы, что любимый аперитив барона – мартини с водкой и черной маслиной.

– Если можно – мартини с водкой, мадам… и с маслинкой.

Морис одобрительно взглянул на Петрова.

– Сделай два, дорогая…

В ресторане мужчины продолжили было свой разговор, начатый в гостиной салона, но под влиянием искусства повара опять плавно перешли на тему о месте национальной кулинарии в литературе, и в первую очередь во французской. Случилось это само собой, когда Борис привел барона в немалое удивление прекрасным знанием Бальзака, Анатоля Франса и братьев Гонкур, чьи произведения он прочитал в подлиннике.

– Эти книги, как и многие другие переведенные произведения французских писателей, можно купить в Москве. Правда, нельзя не признать, кулинарные тонкости иногда ставят переводчиков в тупик. Наверное, поэтому, хотя у нас очень любят Александра Дюма-отца, никто не рискует переводить его кулинарную книгу Зато его «боевики», в которых он столь вольно обошелся с королями и кардиналами, у нас издают с прекрасными комментариями, и наш читатель, можно сказать, проходит курс истории Франции.

– А произведения современных западных писателей и философов – они также доступны в Советском Союзе? – В голосе барона прозвучали нотки сомнения.

– Конечно! Вы не представляете, мсье де Вольтен, насколько хорошо знакомы советские люди с западной литературой. Хемингуэй, Апдайк, Ремарк, Сэлинджер, Керуак, Хеллер, Жан Поль Сартр… Я бы мог назвать вам еще десяток имен.

Морис был слегка ошеломлен таким внушительным списком. Некоторые имена, прозвучавшие из уст Петрова, он только слышал, но не читал произведений этих авторов.