Лубянская ласточка

После нескольких встреч в Париже работа по вербовке Мориса де Вольтена вступила в решающую фазу. Стало совершенно очевидно, что Морис сам «инициативно» шел на контакт с советской разведкой. Он воспринял как должное, когда Борис предложил ему заранее договариваться о времени и месте предстоящих встреч, поскольку офицеру НАТО не стоит звонить и открыто общаться с советским гражданином, хотя и сотрудником ЮНЕСКО, – иными словами, переводил контакты на конспиративную основу. Конечно, весьма прозрачный довод, позволявший, однако, до конца не раскрываться перед бароном, не называя вещи своими именами, хотя Петров к этому времени готов был дать голову на отсечение, что де Вольтен давно все прекрасно понимает. Но Центр не хотел рисковать – в таком деле спешить не следует. Слишком уж крупная дичь на мушке! Санкцию на предстоящую вербовку полковника НАТО должен был дать сам председатель КГБ.

Петров из-за работы в ЮНЕСКО, как правило, появлялся в резидентуре в вечерние часы, когда основная масса работников уже покидала ее. На последней встрече с резидентом Петров еще раз аргументировал свое мнение о необходимости как можно скорее провести вербовочную беседу с де Вольтеном.

– Я абсолютно уверен, что Аристократ давно «созрел». Все его поведение говорит о том, что он типичный «инициативник». Ведь подставой он быть не может… Кто будет устраивать провокацию на таком уровне? Просто в его положении практически невозможно было заявить о себе раньше. Не имелось никаких выходов. Здесь надо отдать должное Мимозе. Как говорится, смотрела в корень.

– Это уж точно, что касается «корешков», то в ее жизни их целый воз наберется, – двусмысленно вставил резидент.

По его озорной ухмылке можно было легко догадаться, что имел в виду Мих-Мих.

– Инициативник, говоришь?.. Только и они бывают разные. У каждого своя причина инициативно вступить в контакт с нами. В свое время, в эпоху «великих нелегалов», это были люди идейные, которые шли на сотрудничество с нами по идеологическим соображениям. Сегодня, как правило, причиной является желание заработать деньги, неудовлетворенность служебным положением, неурядицы в семье, уязвленное самолюбие и месть начальству. В этой связи мне вспоминается одна операция в Париже, в которой я принимал непосредственное участие. Это произошло во время моей первой командировки во Францию. Был я тогда рядовым оперативным сотрудником, полным энтузиазма и веры в то, что именно мне удастся совершить что-нибудь значительное. Конечно, я и не подозревал, что мои мечты близки к осуществлению, хотя, как я понимаю, мне просто чертовски повезло – оказался в нужном месте в нужное время. Кстати, везенье и удача играют не последнюю роль в работе разведчика. Мне передали на связь агента по кличке «Клиент», сержанта американской армии, служившего в свое время в части, расквартированной в Западном Берлине. Он был обозлен на свое начальство и под влиянием жены—немки решил предложить нам свои услуги…

Мих-Мих заварил кофе, что он обычно делал перед тем, как приступить к длительной беседе, разлил по чашечкам ароматный напиток, поставил на стол две рюмки с коньяком и начал свой интересный и поучительный рассказ…

Оказавшись на улицах Восточного Берлина, сержант Уильям Стивенсон направился к зданию Центрального универмага, где у газетного киоска встретился с двумя мужчинами с характерной военной выправкой, которые незамедлительно отвезли его в одно из помещений при военной комендатуре.

– Что привело вас в ГДР? – первым делом задали ему вопрос двое военных контрразведчиков.

– Хочу работать на дело мира, – с пафосом заявил сержант.

– И как вы себе это представляете? – полюбопытствовал один из советских офицеров.

– О, я могу выступить по радио. Рассказать, что моя страна готовится напасть на Советы. В общем, буду действовать как антивоенный пропагандист.

– Замечательно, но для дела мира будет лучше, если вы, мистер Стивенсон, останетесь служить на своем месте. Тогда вы сможете снабжать нас соответствующей информацией и этим принесете большую пользу делу мира.

…За год до описываемых событий Уильям Стивенсон сидел в одном из берлинских баров и размышлял о том, как бы ему отомстить начальству за все обиды. Путного в голову ничего не приходило, и мысли вновь потекли по привычному для него руслу. Ему давно приглянулась яркая пышная блондинка Хельга Бауэр – местная проститутка, предпочитавшая американских военных своим соплеменникам. На это у нее существовали две причины. Одна лежала на поверхности: американцы имели деньги, были щедрее экономных немцев. Другая – значительно сложнее, и о ней Хельга предпочитала помалкивать.