Лубянская ласточка

Этот душистый ворох комплиментов приятно ласкал слух, но не обманывал Натали. Она прекрасно понимала, что Храпов осыпал ее устоявшимся набором фраз, которыми постоянно пользовался в разных вариациях при встречах со своими многочисленными любовницами.

Встречались они часто. Храпов водил Натали в многочисленные гости или принимал кого-нибудь у себя, тогда она играла роль хозяйки дома. Вначале это его забавляло, как забавляло и раньше с другими милыми пассиями. Но Виктор был человеком, который генетически не мог иметь постоянного сексуального партнера. Ему, как воздух, требовались новизна отношений и свободный поиск, что он считал необходимым для творческого вдохновения. Натали сразу ощутила, поняла это в Викторе и с присущими ей практичностью и тонким расчетом старалась как можно быстрее научиться всему, что только Храпов мог ей дать.

Он с самого начала поставил себя так, что никаких шансов управлять этим человеком Натали не получила. Это задевало, ведь вместе с ним в ее жизнь пришло нечто необыкновенное – веяние зрелости, о которой она думала с трепетом, в ожидании исполнения ее самых сокровенных и тайных желаний.

Храпов, теряя Натали на несколько дней из поля зрения, казалось, исчезновения не замечал, а возвращение принимал, как должное. Так и в этот раз… Она появилась у Виктора утром, а к вечеру они уже катили в «Волге» на дачу Феликса Воробьева.

Феликс несказанно обрадовался ее приезду. А Храпов в тот вечер все внимание сосредоточил на какой-то длинноногой блондинке.

– Чисто деловые отношения, – подмигнул он Натали, – потом все объясню.

С этой дамочкой он вскоре растворился в живописных сумерках старой дачи. А не отходивший ни на минуту от Натали галантный Феликс без труда овладел совершенно обескураженной девушкой.

Наутро она с изумлением смотрела на двух мужчин, которые вели себя так, будто ничего не произошло. Натали поняла, что все случилось при молчаливом одобрении Виктора. Кто была анемичная блондинка, которую Храпов нежно именовал в тот вечер «козочкой», она даже не стала выяснять.

– Ты дождешься, – сказала она себе, – в следующий раз Виктор предложит кувыркаться втроем с этой белой молью. Никогда!!!

Как говорится, никогда не говори «никогда»…

Натали к тому времени поняла, что мир простирается значительно дальше арбатских переулков и даже самой Москвы.

Так получилось, что вскоре за Феликсом последовал «Грегори Пек», а затем в ее «послужном списке» оказался почти настоящий иностранец.

С Мишелем Готье Натали познакомила в том же «Национале» та же Валентина Кустинская. После нескольких посещений кафе в компании с Храповым двери «Националя» для Натали теперь были всегда открыты.

Итак, она вошла в зал и, заметив Валентину с чернявым высоким молодым мужчиной, подошла к их столику. Мужчина галантно поднялся, поздоровался с Натали, поцеловал ей руку и коротко представился:

– Мишель.

На нем был безукоризненно сидящий темно-синий костюм, бледно-голубая сорочка из тончайшего хлопка, бордовый галстук. Элегантные золотые запонки с монограммой поблескивали на фоне накрахмаленных манжет.

– Присоединяйтесь, пожалуйста, к нам, —любезно предложил Мишель и пододвинул стул.

Он досказал Валентине какую-то историю, прерванную появлением Натали, но его томные черные глаза начали привычно сканировать ее женские прелести. Мишель изо всех сил старался произвести впечатление. Он сыпал забавными анекдотами, утверждая, что они только что привезены им из Парижа. Следом, как бы невзначай, поведал о своей недавней поездке с отцом на отдых в Портофино, где повстречался с греческим королем, изгнанным с родной земли и проживавшим с ними в одном отеле. Историям, рассчитанным на то, чтобы покорить воображение Натали, не было конца. Где-то через час Мишель, временно исчерпав свой арсенал или решив, что «амуниции» вполне достаточно, передал Натали свою визитную карточку с настоятельной просьбой позвонить и вежливо откланялся, ссылаясь на деловую встречу.

Натали и Валентина еще какое-то время посидели в кафе, и Кустинская, конечно же, перемыла косточки Мишелю, сообщив приятельнице все, что она о нем знала или слышала.

Надо сказать, что история Мишеля Готье заслуживает особого внимания…

Его отец, московский корреспондент французской газеты, позднее официального органа движения Сопротивления, как истинный француз, быстро обзавелся в Москве любовницей – прелестной эстрадной певичкой Олей Варенцовой, которую подставили ему органы с учетом наклонностей и вкусов любвеобильного француза.