Лубянская ласточка

Контрразведчикам придется согласиться с моими доводами. Они будут считать, что я на крючке и никуда от них не денусь, что вопрос только во времени. Да, скорее всего, перспектива вербовки офицера парижской резидентуры для ДСТ настолько заманчива, что они не станут исполнять свои угрозы, прежде чем исчерпают все другие меры воздействия. А там подойдет и время моего отпуска. Французы знают, как у нас к этому относятся. Свидания с родиной должны быть регулярными – в Ницце-то советским гражданам отдыхать не разрешают… В Москве что-нибудь придумаю – нервный срыв, какой-нибудь другой недуг. Такой, что в Париж мне возвращаться будет уже нельзя. Охотников заменить меня в резидентуре найдется предостаточно. Французы рубить с плеча не станут. Могут подумать, что по каким-то соображениям меня оставили в Центре, и будут ждать моего следующего появления в их поле зрения. А там посмотрим… По крайней мере, в Москве французам до меня не добраться.

Да, это, пожалуй, оптимальный, хотя и рискованный вариант. Ничего, выкарабкаюсь!»

К середине 80-х годов прошлого века в СССР работало больше шпионов ЦРУ, чем когда бы то ни было за всю историю существования управления. Степень доступа к советским секретам была поистине ошеломляюща. Где только кроты[44] не прорыли свои ходы.

«Бог мой, – вспоминал впоследствии Олдридж Эймс, сотрудник ЦРУ, работавший на советскую, а затем на российскую разведку, – шпионы ЦРУ проникли во все участки советской системы: в КГБ, ГРУ, Кремль, научно-исследовательские институты…» Один из таких кротов в высших эшелонах власти сообщил своим хозяевам в ЦРУ, что советское руководство регулярно получает самую свежую информацию относительно планов НАТО. К тому же он назвал ряд документов, которые всего неделю назад Москва получила от своего агента. По предположению источника, шпион КГБ работал в одном из центров НАТО и занимал там какую-то руководящую должность.

Натовская служба контрразведки моментально ужесточила режим на всех объектах в Европе. После тщательного анализа, проведенного ЦРУ, было установлено, что доступ к документам, переданным в Советский Союз, имели 53 офицера. Оставалось выявить среди них предателя. Это был долгий и кропотливый процесс, но постепенно круг поисков сужался. Среди офицеров, попавших в список подозреваемых, значилось и имя совсем недавно произведенного в бригадные генералы Мориса де Вольтена. Но американцы не собирались делиться своими подозрениями с коллегами из Франции – они не доверяли французам, у которых, по их мнению, спецслужбы были «нашпигованы советскими агентами».

Морис не чувствовал надвигающейся опасности. Известно, что даже у кадровых разведчиков не всегда срабатывает интуиция, которая по своей сути является мыслительным подкорковым процессом, когда при восприятии множества на первый взгляд не имеющих отношения к делу деталей в конце концов рождается предчувствие. И, как правило, верное. Предчувствия у Мориса не возникало… Как и прежде, при любом удобном случае он снимал копии с документов, представляющих интерес для Советского Союза. Полученная им спецтехника давала возможность больше не рисковать и не выносить документы из Центра для фотографирования. Способ передачи материалов также вполне надежный – имелись в запасе три тайника, через которые в определенной последовательности Аристократ передавал отснятые пленки.

А в это время контрразведка ЦРУ просеивала всех подозреваемых старших офицеров посредством информационного фильтра, сужая круг лиц, через которых проходила та или иная информация. Далее с помощью крота в Москве выяснялось, что же в конце концов доходило до советского руководства. В итоге список подозреваемых сократился до трех офицеров, и одним из них был не чувствующий беды заместитель начальника натовского ракетного центра бригадный генерал Морис де Вольтен.

И все-таки судьба дала барону шанс. Маркус Вольф, легендарный шеф разведки ГДР, получил от своего крота из контрразведки западных немцев тревожную информацию: ЦРУ с помощью бригад наружного наблюдения БНД[45] установило плотное наблюдение за генералом НАТО – французом Морисом де Вольтеном, заместителем начальника ракетного центра близ Мюнхена. Генерал подозревается в шпионаже в пользу Советского Союза.

Вольф немедленно проинформировал об этом Москву. Тут же руководством КГБ было принято решение о начале проведения операции «Катапульта» – вывода Аристократа в Союз. Спецслужбы двух стран – ЦРУ и КГБ – взяли старт в этой невероятной гонке. Позднее к ней подключится пока еще ничего не подозревающее ДСТ Победит тот, на чьей стороне окажется время… и случай.

Однажды за кофе – они завтракали в Париже у Натали дома – она обратила внимание, как часто барон поглядывает на часы.

– У меня днем важная встреча, дорогая. Боюсь, что сегодня мы вряд ли сумеем пообедать вместе.

– Что-то случилось? – обеспокоилась Натали. Ей не понравился напряженный вид возлюбленного. Он курил сигарету за сигаретой, что за ним водилось крайне редко.