Лубянская ласточка

Затем Эдуард продемонстрировал некоторые ювелирные изделия своей коллекции. Натали зачарованно рассматривала старинное кольцо с изумрудом внушительных размеров, окаймленное «розочкой» из бриллиантов.

– Оно принадлежало бывшей фрейлине и любовнице последнего императора всея Руси княгине Вырубовой, – доверительно сообщил Бутман.

Наклонившись так, что его щека касалась волос Натали, он проникновенным голосом добавил:

– У вас отменный вкус и природный дар видеть прекрасное, который я с удовольствием помогу вам развить. Я запишу мой номер телефона, и, если вы пожелаете, мой маленький музей с радостью вновь примет дорогую гостью.

Натали благодарно кивнула в знак согласия. Когда Эдуард попытался найти листок бумаги, она остановила его, сказав, что и так запомнит номер. Коллекционер еще не подозревал, что встретился с девушкой, чьей феноменальной памятью он будет вскоре восхищаться. С этого дня начались их отношения, в которых Натали суждено было стать ученицей и любовницей известного антиквара. Все произошло так, как она и хотела. В дальнейшем это станет ее почерком.

…Она напомнила о себе через два дня. Разумеется, тотчас же последовало приглашение в «Арагви» – известный московский ресторан, где начиная с 40-х годов считали обязательным пообедать или поужинать все сколь-либо известные люди. Стены «Арагви», красочно расписанные в стиле грузинского национального фольклора, были свидетелями задушевных бесед Леона Фейхтвангера с Валентином Катаевым, шумных офицерских застолий маршала Михаила Тухачевского с друзьями, позднее разделившими с ним его трагическую судьбу Под подвальными сводами ресторана часто ужинали, правда раздельно, довоенный посол Великобритании сэр Стаффорд Криппс и его коллега – посол нацистской Германии Фридрих фон Шулленбург. В отдельных кабинетах, когда на входе вешалась так знакомая москвичам табличка «Свободных мест нет», встречались высокопоставленные генералы НКВД, МГБ, а позднее КГБ с нужными людьми.

В разгар «холодной войны» после вынужденного возвращения «с холода» там бывали, тоже в разное время, мало кому известные тогда в Москве британцы – Ким Филби и Джордж Блейк в сопровождении своих московских «нянек». Слава их посетила значительно позднее. Всех не перечесть…

Бутман с любопытством смотрел на Натали: она удивила его своим уверенным поведением, здравомыслием и стремлением к самостоятельности. Это не соотносилось с внешностью и возрастом девушки. Слишком взрослыми были ее рассуждения.

Эдуард сделал заказ, проявив отличное знание грузинской кухни. Когда официант удалился, они вновь заговорили.

– Знаете, Эдуард, меня очень интересует ваша специальность. – Натали попала в точку, так как коллекционер рассматривал свое увлечение не как хобби, а как уважаемую профессию, которая официально не была признана в стране.

– Мне кажется, я с радостью бы этим занималась сама, но понимаю, что нужно не только желание, но и большие знания и чутье.

– И большие деньги, – улыбаясь, добавил Бутман.

– Понимаю… – с грустью сказала Натали, – но я считаю, что если есть способности и желание, то деньги со временем появятся, – закончила она оптимистично.

– Ну что ж, вы, вероятно, правы, – согласился, скрыв свое сомнение, Эдуард. И тут высказал неожиданно возникшую идею, которая впоследствии окажется для него роковой: – Послушайте, Натали, у меня есть предложение. Почему бы вам не начать с того, чтобы поучиться у меня? Поверьте, вы узнаете много полезного, если решили серьезно заняться со временем коллекционированием антиквариата.

– Я с радостью, но чем я смогу быть вам полезной? – невинно спросила Натали. В этот момент официант принес заказ и открыл коллекционную бутылку «Цинандали».

– Об этом мы поговорим позднее, – многозначительно ответил Бутман. – А сейчас давайте наслаждаться чудесными грузинскими яствами…

Стоит ли говорить, что эту ночь Натали провела в спальне у Эдуарда, оказавшегося не только прекрасным коллекционером, но и умелым любовником. Натали к этому периоду своей юной жизни стала уже совершенно зрелой женщиной, четко знающей, что ей нужно в постели, и если ей попадался сексуально полноценный мужчина, то он был обречен на то, чтобы доставить ей наслаждение. Как она и предполагала, делового разговора с Эдуардом не произошло. Но ее это нисколько не огорчило. Она была уверена, что коллекционер от нее никуда не денется.

Утром, после легкого завтрака, Натали привела себя в порядок и начала быстро собираться, заявив Эдуарду, что спешит на деловое свидание. Бутман испытывал смешанные чувства: с одной стороны, ему самому нужно было заниматься делами, с другой – его задело то, что Натали так быстро его покидала, не проявив при этом приличествующих в подобных случаях знаков привязанности и нежности. Как бы прочитав его мысли, Натали подошла к нему, быстро прижалась и тихо произнесла:

– Эдик, ты мне еще не показал всю свою коллекцию… Бутман, довольный, обнял Натали.