Лубянская ласточка

Когда-то, во времена краха режима Хоннекера, у них сложились взаимовыгодные доверительные отношения. Это был период, когда наряду с советской летной техникой, находившейся на вооружении ГДР, «оставлялись» на ее территории и некоторые новые образцы оружия, принадлежавшие Вооруженным силам СССР. Тогда для Аркадия это была только «проба пера». Крупные сделки последовали позже, когда осуществлялись поставки военной техники из России в Анголу, Мозамбик и другие африканские страны. Ну а на территории бывшей ГДР в период вывода советских войск происходили беспрецедентные вещи. Зачастую это были штучные сделки с западными немцами, за которыми стояла военная разведка США. Эти «частные» лица скупали все: самолеты, танки, ракеты всех назначений, новейшие образцы стрелкового оружия, приборы ночного видения и многое, многое другое. Все, что удавалось заполучить таким образом, потом внимательно изучалось специалистами и тестировалось на полигонах в США. Советский Союз в то время еще был грозным потенциальным противником.

Исчез с карты Советский Союз. Генерал Картузов вышел в отставку. Однако он продолжал заниматься торговлей российской военной техникой, но уже под крышей недавно созданной конторы под названием «РОСАРМКО». Начинать нужно было с него.

«Захар любит деньги, но не любит неприятности. Он, собака, жутко подозрителен. Хорошо, что со мной он работает приличный срок и я всегда оправдывал его доверие. Картузов, конечно, никому не верит на все сто, но знает, насколько мала вероятность всяких пакостей с моей стороны: я его не кину и не сдам, – мне ж это невыгодно. И тут Захар в основном прав, – подытожил Аркадий. – А вот к правительству, будь оно родное или французское, он отнесется с подозрением. И опять не скажу, что он не прав. Но главное – деньги. Сумма комиссионных, которой я махну перед его носом, – достаточный аргумент, чтобы Захар перестал сомневаться».

Аркадий тихо выругался, увидев, во что превратился центр столицы: казалось, весь город стал гигантским базаром. От угла Малого театра и до Лубянки стояли женщины, предлагая одежду, обувь, пирожки. Если бы Аркадий приехал на год-полтора раньше, то мог бы лицезреть монумент Островского, восседающего в кресле у входа в театр, обвешанного сосисками, а также костры из ящиков в подземных переходах, где ночью обустраивались торговцы. Отправляясь в Россию, он всегда был уверен, что ее дела волнуют его так же мало, как дела тридесятого африканского царства. Но Москва каждый раз ухитрялась зацепить Кобзаря за живое, за что-то давно забытое, и от этого он становился саркастичен и язвителен сверх меры. Ничто не держит человека так крепко, как воспоминания детства. Отрицать это – упражняться в самообмане. А Кобзарь был слишком умным и трезвомыслящим человеком, чтобы дурить голову себе, любимому.

В номере он задернул шторы и подошел к столику, где стоял телефонный аппарат. Номер Аркадий помнил наизусть.

—А, Аркадий! Молодец, что наконец приехал в Москву. Как дела? Где остановился? Когда увидимся? – со скоростью пулеметной очереди выпалил Картузов. – Давай, друг мой, встретимся у меня на даче. Посидим, потолкуем, поедим шашлычки, попьем водочки… Жаль, Елена с внуками в Крыму. Не повидаешься. Что, лады? Да сегодня пятница, чего откладывать в долгий ящик? К шести я подошлю машину к «Метрополю». В каком ты номере? Не занимай линию. Жди! Через две минуты перезвоню – скажу номер машины. Будешь не один? С французом? – Картузов насторожился. Но немедленно врубился в ситуацию: – Еще лучше. Споим лягушатника! До скорого…

«Дача» Картузова оказалась совсем рядом – по Киевскому шоссе, недалеко от Московской кольцевой автодороги. Аркадий, который побывал, наверное, на сотне вилл и «вилочек» и вкус которого оставлял желать лучшего, и то изумился нелепой грандиозности генеральской «фазенды». За каменной стеной, напоминающей крепостное средневековое сооружение с бойницами, высился трехэтажный замок, увенчанный десятком остроконечных башен. На каждой из них торчал замысловатый флюгер с геральдическими знаками. Чудовищный ансамбль говорил о безумном воображении архитектора, разгоряченного готическими триллерами, а то и дурной сивухой с «колесами». Подобное творение можно увидеть только на старинных гравюрах-иллюстрациях к первому изданию кровожадных сказок братьев Гримм. Все окна-бойницы замка были защищены стальными решетками, въездные ворота и двери покрывала листовая сталь, на которой лепились кованые орнаменты a la russe. Центральным персонажем внутреннего двора был, вне сомнения, неправдоподобно огромный фонтан.

«Елки-палки! Елки зеленые! Елки канадские голубые! Е-ее…! – захлебывался от восторга Аркадий. – Ну почему я не прихватил Наташкиного архитектора – тут бы ему и конец пришел, от этакой картинки. Ну, Мишка Мурвиль, будешь еще мне лекции читать – пошлю на дачку к Картузову!»