Луч надежды

— Мы все это можем промерить, — предложил он. — И лучше всего немедленно. Пошли, пока наши не вернулись из церкви. — И он нетерпеливо потянул ее наверх. — Давай быстрее, остальные могут появиться с минуты на минуту.

В коридоре он несколько раз ударил кулаком в стену.

— Судя по звуку, она не пустая, — заметила Андреа.

— Идиот! — обругал он себя. — Эти стены слишком толсты для подобных шуток. Нужно просто промерить их. У тебя найдется линейка, моя умненькая учительница?

— Конечно, — ответила она, извлекая рулетку из своей корзинки со швейными принадлежностями и внимательно глядя на него.

— Ага, — бормотал он, скрываясь в ее шкафу, — я делал все не правильно.

В шкафу он начал возбужденно раздвигать платья. Андреа представила себе, как Дэвид, уподобляясь кроту, роется в куче одежды, и не удержалась от улыбки. Вскоре Дэвид выбрался из шкафа.

— А что находится в комнате Фелиции с обратной стороны этого шкафа? поинтересовался он.

— Шкаф Фелиции, конечно же, — ответила она.

Дэвид скрылся в ванной. Андреа услышала, как он открыл дверь шкафа. И вскоре за этим прозвучал его торжествующий крик.

— Между шкафами находится еще одна достаточно большая комната, пояснил он и еще раз обмерил стену. — Тут вот почти два метра. А от конца ванной комнаты до стены шкафа приблизительно полтора метра. Где-то тут должен быть какой-нибудь проход.

— Этим наверное можно объяснить и находку шали, — предположила Андреа.

— Какой шали? — спросил Дэвид. Она рассказала ему подробности.

— Скорее всего, бедняжка Вельма что-то знала, — заключила Андреа.

— Ты рассказывала об этом мисс Вернер? — поинтересовался он. Андреа задумалась.

— Нет. Тогда находка шали еще не казалась мне чем-то существенным. Были проблемы и поважнее.

— Ну да, конечно. Например, как я оставил мисс Вернер без помощи в Чикаго. Бедняжечку.

Андреа решила не обращать внимания на его насмешку.

— Но ты ведь хотел выжить ее с фермы? — спросила она.

— Да. Но совсем не для того, чтобы сочетаться с нею браком. Как-то я застукал ее, когда она очень поздно возвращалась домой, возможно, с какой-нибудь вечеринки. Это не имеет значения. Важно, что она оставила Фелицию одну. Именно поэтому я и намекнул, что ей следует уехать. Конечно, я рассчитывал на то, что она останется еще на некоторое время, пока мы найдем другую учительницу. Но она исчезла уже следующим утром со всем своим барахлом. И черт меня подери, если я знаю, как ей это удалось. Она только и оставила, что записку с уведомлением, что не намерена возвращаться. А затем среди фермеров и в городе она начала распространять различные слухи, благодаря которым стало трудно нанять новую учительницу. Ну, а все остальное ты уже знаешь.

— Почему ты не рассказал мне все это еще там, на озере?

— А почему ты никогда ничего не говорила мне о намерениях Бена Трэверса?

— Да я просто-напросто абсолютно забыла о нем, Дэвид, — искренне заверила она его.

— Кроме мисс Вернер.

— А также и Кэрол Флетчер, — смеясь, дополнила она.

— Ты считаешь меня этаким забавным бабником, может быть, и кем-то еще более неприятным. Но это не помешало тебе все-таки провести со мною целую неделю.

Она ничего не возразила, поскольку в случае объяснения пришлось бы признаться, что она вся, до кончиков ногтей, принадлежит только ему.

— Я понимаю, — продолжил он, — случайность приводит к любви, а любовь в свою очередь кончается браком. У меня такое впечатление, будто у тебя есть прелестная чистенькая шкатулочка с многочисленными отделениями для хранения моральных воззрений.

— Но это же не правда! — горько воскликнула она. — Ты зачастую ведешь себя со мною так, как будто бы меня вообще не существует. Бен, в отличие от тебя, по крайней мере последователен.

— У Бена нет особых оснований для непоследовательности. Он не сомневается по поводу того, что хорошо, а что плохо. Бен прост и незакомплексован. Он не такой, как я. Да и ты тоже.

— Поэтому-то, очевидно, для меня так много и означает его постоянство. Мне нужны надежность, безопасность и доверие. Это что по-твоему, извращение?

«Ну почему я постоянно спорю с ним?» — подумала Андреа.

— А любовь? — поинтересовался он. — Любовь относится к необходимым качествам доброго, достойного любви мужчины?

— Когда ты так говоришь, это звучит глупо, — сказала Андреа, и на глазах у нее навернулись слезы.

— Да это и есть глупо, — парировал он и тут же удивленно заметил:

— Да ты, никак, плачешь, Андреа!

— Нет, я не плачу, — рассердилась она, когда он поднял за подбородок ее лицо. — И оставь меня в покое!

— Не нужно плакать, — попросил он, укладывая ее голову на свое плечо. — И ты тоже любишь меня, отдаешь ты себе в этом отчет или нет.

— Но нашей любви едва ли суждено быть длительной, — жалобно прошептала она.

— Тогда просто люби меня, пока любишь. Выйди за меня замуж. И если на следующий год всему суждено завершиться, оставь меня. Но оставайся со мной, пока любишь… Скажи «да», — попросил он. — Ну скажи же. Будь добра сказать «да»! — уже тоном приказа потребовал он.

— Да, — прошептала Андреа.