Луч Надежды

— Тебе не кажется. Я, правда, тебя хвалю, — я улыбнулся. Потом добавил. — Мне в первый раз было страшнее.

— В бою с зомби?

— Нет. На службе.

— Ладно. Потом расскажешь, — Женя все поняла по моему лицу.

Мы прошли ворота. Вышли к выходу. Возле него стояли трое бойцов, одетые в бронежилеты, и вооруженные автоматами. Сейчас эти автоматы были направлены на нас. Бойцы ОМОНа прошли вперед, а нас знаком попросили остановиться. Вперед вышел мужчина, одетый во все тот же «камыш», но с полковничьими погонами на нем.

— Разрядите оружие, положите его на землю, — когда мы разрядили оружие, он добавил. — Все оружие.

Я вздохнул. Потом вынул из кобуры ПМ, вытащил из него обойму. Затем патрон из патронника. То же самое сделали остальные.

— Сделайте два шага назад.

Я посмотрел на Ермолая. Тот хотел было взбрыкнуть, но я жестом дал ему понять, что не стоит этого делать. И сделал два шага назад. Мужчина подал знак, и двое из спецназовцев подошли и подобрали наше оружие.

— Кто старший? — спросил офицер.

Я посмотрел на Ермолая. Тот мотнул головой из стороны в сторону. Потом я посмотрел на остальных. Женя, когда я посмотрел на нее, кивнула. Тогда я сделал шаг вперед.

— Ваши имя, фамилия, отчество? — продолжил спрашивать офицер.

— Федор Алексеевич Панфиловский.

— Вы военный? — спросил офицер.

— Бывший сержант внутренних войск, — ответил я.

— Удостоверение при себе?

— Только военник.

Полковник сделал жест, и один из бойцов подошел ко мне. Я достал из внутреннего кармана военник. Боец ничего не сказал, и отнес его полковнику.

— Я попросил удостоверение, — полковник посмотрел на меня, даже не заглянув в военник.

— Свое удостоверение я сдал по окончанию службы. Служил в Волгограде. Так что удостоверение осталось в тамошнем отделении Внутренних Войск, — объяснил я.

Полковник смерил меня взглядом, затем заглянул в военный билет.

— «Вымпел»? — он удивленно поднял брови.

Я прямо почувствовал, как взгляды всех окружающих остановились на мне. Я кивнул.

— Служил с 2011 по 2013. Уволен со службы за провал задания.

— Провал задания?

— Не имею права об этом говорить.

— Ладно, — произнес полковник, закрывая мой военный билет. Он посмотрел на остальных. — Кто остальные?

— Евгения Валерьевна Золотарева. Студентка МГУ, — первой отвечала Женя. Она достала из сумки, закрепленной на поясе, паспорт, и спецназовец подошел и забрал его.

— МГУ? — полковник поднял одну бровь. — Что же вы делаете в Сергиевом, Евгения? Вам не надо быть с родителями?

Женя молчала. Она хотела что-то ответить, но я опередил ее.

— Она не обязана отвечать на этот вопрос.

Полковник посмотрел сначала на Женю, потом на меня. Но промолчал. После этого он расспросил остальных. Все закончилось минут через двадцать. ОМОН пропустил нас на территорию. Мне разрешили оставить при себе пистолет, но я был обязан держать обойму отдельно от него.

— Спасибо, что ты ответил за меня, — поблагодарила меня Женя.

— Ты постоянно благодаришь меня. И не всегда по делу, — улыбнулся я.

Женя тоже улыбнулась. Она хотела сказать что-то еще, но к нам подошел полковник.

— Вы впервые в Лавре. Ну, в том ее виде, в каком она есть сейчас, — начал он. Потом указал налево. — Там можно поесть. На счет размещения спросите там же. На случай, если вы захотите поступить на службу, подходите ко мне. С вашим послужным списком, товарищ сержант, вам найдется место в наших рядах.

— Спасибо. А где у вас радиорубка? — спросил я.

— А кто вам нужен?

— Григорий Арсеньевич Лобушев.

— А откуда вы его знаете? — спросил полковник.

— Он сосед моей семьи. И я надеюсь, он сможет помочь мне найти моих родителей.

Полковник кивнул и попросил идти за ним. Мы шли в сторону колокольни. В общем-то, в Лавре ничего не изменилось. Правда, на всех площадях, засеянных газоном, выросли палаточные городки.

— Как они ночуют в палатках? — спросила Женя, смотря вокруг.

— В палатках ночуют военные. Те, кому не привыкать спать на морозе, — ответил полковник. Потом повернулся ко мне. — А вам приходилось ночевать на морозе, Федор?

— И не раз.

Мы проходили мимо одного из палаточных городков.

Палатки были строго систематизированы. Костров не было, возле каждой четвертой палатки стояла газовая горелка. Возле нее на корточках, или на самодельных табуретках, сидели бойцы. Когда мы проходили мимо них, каждый обращал внимание на Женю. Не все взгляды были доброжелательны, и Женя стала идти совсем близко ко мне. Заметив ее перемены в ее настроении, я взял ее за руку. Мы подошли к колокольне. Зашли внутрь, и поднялись наверх.

Мы вышли в небольшую комнату. В ней было несколько столов, на каждом из которых была установлена армейская рация. Всего столов было восемь. Вход в комнату охраняли два бойца. Еще двое стояли у окон. Я заметил, что у каждого окна стоял стационарный бинокль. Судя по всему, нашу группу заметили именно отсюда.

— Сильно, — оценил я.

Обстановка на самом деле внушала. Полковник ухмыльнулся. Он пошел к одному из столов, за которым сидел мужчина в «флоре». Мужчина был пожилой. На его носу были одеты очки. Он повторял в микрофон уже слышанную нами ранее фразу.